Великолепный век Хошьяр султан На пути к вершине

/5/

Хошьяр Султан сидела в седле, чувствуя, как теплая рука Мурада обнимает её талию.  Мурад притянул её ближе, и Хошьяр, ощутив его дыхание на своей щеке, почувствовала, как сердце её забилось быстрее.

Солнце скатывалось к горизонту, отливая мир золотыми оттенками, а ветер лёгким шёпотом доносил весть о далёких краях и несбывшихся мечтах. Она закрыла глаза, позволяя себе погрузиться в эти ощущения: тепло, уверенность, романтика.

«Как удивителен этот момент» – думала она, улыбаясь в ответ на его тихое: - «Всё будет хорошо».

Всё вокруг казалось замирало, сливаясь в одну гармонию, где только они вдвоём, и, несмотря на все преграды, чувства её оставались нерушимыми. Эти мгновения были даром судьбы, и Хошьяр знала — ничто не сможет угасить этот свет в её душе.

По возвращении с конной прогулки Мурад помог султанше спуститься с коня. Обхватив Хошьяр за талию, он аккуратно поставил её на землю, но не сразу убрал руки. Смутившись, девушка убрала руки с плеч брата.

— Хошьяр... — начал Мурад.

— Что? — спросила госпожа, и сердце её замерло.

Мурад слегка усилил хватку на талии сестры и чуть притянул её к себе.

Хошьяр рефлекторно вытянула руки перед собой и упёрлась ими в грудь шехзаде.

— Мурад, что ты делаешь?

— Хошьяр, — начал он, и его голос наполнился нежностью и страстью. — Я не могу скрыть свои чувства к тебе. Эти дни, проведенные вместе, наполняют меня светом, и я не могу избавиться от мыслей о тебе.

В ответ на это Хошьяр на миг замерла, но затем её взор сделался настороженным.

— Мурад, — промолвила она негромко, — Ты ведаешь, сколь опасны сии речи? Ведь эти чувства порочны, и я страшусь, что твоя открытость привлечёт недобрые взоры.

— Я понимаю, — произнес он с нежностью в голосе. — Но разве можно жить в страхе? Я готов сражаться за наши чувства, если ты будешь рядом.

Хошьяр, ощущая внутреннюю борьбу, ответила:

— Мурад, ты не осознаёшь, что сердце — это не арена для сражения. Оно может быть ранено, и я не желаю, чтобы это случилось.

Тишина окутала их, но в ней уже слышалось едва уловимое напряжение.
— Я не боюсь страданий, — продолжал Мурад, приближаясь к ней, — боюсь только упустить шанс быть с тобой. В этом мрачном мире, где доля лжи и предательства так высока, ты — моя единственная истина.