Нэнси натянула одеяло до подбородка и посмотрела на Мардж. Та, чуть пошатываясь (успела все-таки хлебнуть несколько глотков), стояла у постели дочери, глядя на нее туманным, то и дело расплывающимся взглядом.
- Все в порядке, милая, - пробормотала мать заплетающимся языком. - Кошмары закончились. Их больше не будет. Поверь мне.
- Хорошо, - кивнула Нэнси.
Она бы согласилась с чем угодно, лишь бы мать оставила ее в покое.
Мардж улыбнулась и пьяно повторила:
- Поверь мне. Все кончилось.
Она погасила свет и пошла к двери, зацепив ногой стоящий у кровати стул.
Страх ее не прошел. Наоборот, он разросся до невероятных размеров, заполнив ее голову непроницаемым для света чернильным облаком.
Наверное, с ним можно было бороться и, скорее всего, можно было бы и победить. Но Мардж предпочла более легкий путь, обратившись к старому испытанному средству.
- Буль, буль! Все хорошо, малышка. Все хорошо. -
Дверь за ней закрылась, и наступила непроглядная темнота.
Нэнси быстро включила ночник и выбралась из кровати.
Налив себе из термоса кофе, она отхлебнула большой глоток, достала из бутылочки две таблетки «феномина» и, положив их в рот, запила все тем же кофе.
Быстро переодевшись, девушка отдернула занавеску и посмотрела на окна Глена. А переведя взгляд ниже, увидела на крыльце плотную круглую фигуру его отца - Рендола Лентца.
Он угрюмо наблюдал за Нэнси, потягивая пиво из высокой банки.
- Не нужно так пристально смотреть в ту сторону, дорогой. - Его жена вышла из дома и встала рядом.
- Ты знаешь, что я думаю? - обратился к ней Рендол, не отрывая глаз от светящегося окна. - Я думаю, что эта девчонка ненормальная.
- Ну зачем ты так. - Нэш была несклонна обвинять кого-либо, и вообще, ее знали, как очень сердечную женщину. - Не нужно так говорить. Бедная девочка. Мардж просто решила проявить осторожность. И я ее понимаю в этом. Они ведь живут одни, а Нэнси в последнее время так нервничает...
- Я и говорю, что она ненормальная. Ее матери следовало бы уложить девчонку в клинику. - Рендол зло посмотрел на жену. - И вообще, я считаю, что ей незачем путаться с Гленом. Не хватало еще, чтобы и наш сын тронулся из-за дурацких фантазий этой психопатки.
Нэнси торопливо набрала номер.
- Глен, подойди к телефону! Ну подойди же к телефону, Глен!
Она не могла знать, что Глен спокойно спит, слушая во сне, как льется из наушников пение саксофона Дейвида Сонборна.
Прошло несколько минут, прежде чем на том конце провода сняли трубку.
- Алло?
Нэш осторожно прикрыла микрофон ладонью и тихо сказала мужу:
- Это она. Хочет поговорить с Гленом.
Рендол засунул большие пальцы рук за брючный ремень и мрачно процедил:
- О чем это, мать ее?
Женщина прижала трубку к уху.
- А что случилось, Нэнси? Минуточку, - Нэш опять закрыла рукой микрофон. - Она говорит, что это личное дело. Очень личное и очень важное.
- Ну-ка, дай сюда, - Рендол выхватил трубку из рук жены и злобно рявкнул: - Глен спит.
Он нажал на рычаг и, повернувшись к жене, пояснил:
- С ними надо разговаривать так! Иначе они не понимают. Да и вообще...
Рендол положил трубку на столик возле телефона.
- Черт! - вырвалось у Нэнси, когда в трубке запищали короткие гудки. Девушка снова набрала номер. Занято. Еще раз. Опять занято.
Она вскочила и отдернула занавеску.
Дом Лентцов замер. Горело одно-единственное окно - окно Глена.
- Глен! Не засыпай!!! - закричала девушка. - Не засыпай!!!
Молчавший телефон вдруг взорвался резкой трелью. Нэнси моментально оказалась у стола и сорвала трубку.
- Глен?
КРИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИ...
Долгий заунывный звук вплыл в комнату, прорвавшись сквозь стену телефонной тишины.
- Крюгер!!! - охваченная паникой девушка вскочила, рванув шнур.
Бонг! - он легко оборвался. Нэнси даже показалось, что шнур не прочнее обычной нитки.
- Ну, прекрасно, - расстроенно проговорила она. - Ну, прекрасно, мать твою... А что, если Глен захочет позвонить?.. Черт!
Нэнси быстро обмотала обрывок телефонного шнура вокруг аппарата и положила его на диван.
«Этого не может быть. Скрип... Это - галлюцинация! Она ведь не спит! Крюгер действует только во сне! А ОНА НЕ СПИТ!!! И все же убийца здесь! Он не может быть здесь! Господи, что-то не так! Она чего-то не учла! Крюгер не может действовать наяву». - Следующая мысль пришла сама по себе: - «Может! Когда он во сне другого человека! Но их осталось всего двое: она и... Боже!»
Нэнси кинулась к двери, распахнула ее и тут же быстро прикрыла, оставив небольшую щель, сквозь которую ей прекрасно была видна Мардж, прижимающая к губам горлышко бутылки.
Сделав несколько больших глотков, женщина привалилась к стене и блаженно улыбнулась.
Нэнси поспешно закрыла дверь.
И в этот момент...
- Господи! Я схожу с ума! - за ее спиной снова раздалась трель телефона. Девушка обернулась.
Телефон звонил и звонил, не переставая, а оборванный шнур, с торчащими из него острыми кончиками медных жил, обвился вокруг него, словно голубоватая змея...
Холодный спазм сжал сердце девушки. И, все еще замирая от ужаса, она медленно подошла к кровати и, размотав провод, сняла трубку.
- НЭНСИ! - Раздался в наушнике хриплый булькающий голос. - Теперь я буду твоим дружком!
И в ту же секунду трубка превратилась в обожженный подбородок, и сухой шелушащийся язык скользнул по губам девушки.
Нэнси завизжала. Телефон полетел на пол, и она, обезумев, принялась топтать его, пока не превратила в кучу бесполезных обломков.
- О, боже! О, боже!!! - продолжала повторять девушка, и вдруг до нее дошел смысл услышанного. - Теперь? Моим дружком?
Она кинулась из комнаты, скатилась по лестнице и ударилась телом в запертую входную дверь. Еще раз. И еще.
- Закрыто, закрыто, закрыто...
Это был голос абсолютно пьяного, теряющего над собой контроль человека. Ее матери.
Нэнси вбежала в гостиную. Мардж лежала на диванчике и на губах ее блуждала пьяная улыбка.
- Я все заперла, - она глуповато хихикнула.
Сейчас Мардж напоминала сбежавшего из больницы идиота. Такой же пустой, бессмысленный взгляд, растянутый в придурковатой улыбке рот и пузырящаяся в уголках губ слюна. Голос сбился на таинственный, еле слышный шепот.
- Нэнси, тебе нужно сегодня спать. Ведь твоя мамочка убила Фредди. Ты же не боишься теперь? Не надо. Мамочка убила Крюгера. Защитила свою девочку...
- Мама, дай мне ключ! - Нэнси понимала, что Мардж в невменяемом состоянии и все же очень надеялась докричаться.
Женщина попыталась сфокусировать взгляд на дочери, но ей это не удалось, и она засмеялась высоким истеричным смехом.
- Ключ? Зачем? Кому нужны эти ключи... Мы с тобой хорошо спрятались... Хорошо... Когда он придет, ему не войти сюда. Мамочка все заперла. Все заперла...
Голос затухал, становясь все тише и тише.
- Мама! Дай мне ключи!! Дай мне ключи!!!
Мардж тупо посмотрела перед собой и снова хихикнула.
- Не могу, - она с пьяным вызовом подняла глаза, но Нэнси показалось, что они так и не разглядели ее. - Не могу. У меня их нет. Нет. Я их надежно спрятала... Надежно спрятала... Мамочка все понимает...
Голова ее опустилась на грудь, пьяное бормотание, в котором уже невозможно было понять ни одного слова, звучало еще несколько секунд, а потом его сменило спокойное посапывание.
- Глеееееееееееееен!!!!!!!
Нэнси кричала так, словно это могло что-нибудь изменить.
Пластинка давно закончилась. Черный блестящий диск остановился, и игла зависла над ним, словно разглядывая.
Улыбчивый диктор приветливо посмотрел с экрана на спящего парня.
- Сейчас ровно полночь, - вкрадчиво сказал он, - и наша телестанция прекращает свои передачи. Спокойной ночи.
Лицо пропало, сменившись серо-белым мельканием.
Глен заворочался. Ему снилось что-то беспокойное, страшное. Парень замычал, словно кто-то перекрыл ему дыхание.
В ту же секунду какая-то сила рванула его вниз. Он даже не проснулся, хотя и успел страшно закричать.
- Мамаааааааааааааа...
Под его спиной, там, где только что находились пружины дивана, образовалась пустота. И кто-то тянул и тянул его вниз, в эту пустоту.
Скрюченные пальцы пытались зацепиться за что-нибудь твердое, реальное, но сон был сильнее.
И уже ворвалась в комнату Нэш, а он все падал и падал в темноту колодца, на самом дне которого с бешеной скоростью вращались огромные острые лопасти, надвигаясь неумолимо и быстро.
И все еще продолжая кричать, Глен почувствовал, как стальные пластины со страшной силой рубанули его по ногам, и успел подумать: «Это сон!»
А больше он ничего не успел. В следующее мгновение он умер.
И тогда Нэш Лентц увидела, как из дыры, зияющей в центре дивана, вдруг хлынул фонтан жуткого кровавого месива, состоящего из осколков костей и частиц перемолотой плоти.
Он ударился в потолок и обрушился вниз безумным темно-бордовым, пахнущим смертью дождем, быстро заливая комнату.
Нэш кричала даже тогда, когда фонтан иссяк и черный провал в диване затянулся, превратившись в обычную подушку. Правда, густо пропитанную кровью ее сына.
Она продолжала кричать, и когда ее прижимал к себе побелевший от ужаса муж; и когда прибывшие в мгновение ока санитары укладывали ее на носилки; и когда носилки грузили в медицинский красно-белый фургон; и когда ее привезли в Муниципальную больницу для умалишенных. Она кричала до самой смерти, пытаясь заглушить своим криком звучащий в ушах предсмертный зов сына.
