The One

Глава девятая. Новый Орлеан: Колыбельная

  Двенадцать месяцев и пара дней назад.
(май 2011)

«You got better, and then your selfish little daughter
who loves you, no matter what,
went right back to ignoring you».
Caroline Forbs

«Тебе стало лучше, а потом твоя самовлюбленная маленькая дочь,
которая несмотря ни на что любит тебя, снова начала игнорировать тебя».
Кэролайн Форбс

Кэролайн мчалась сквозь лес, пытаясь остановить слезы. Убегая от ловушки, которую устроили они Сайлосу, она боялась допустить мысли о том, что ей не хватит времени.
Они все просчитали: полнолуние, место c сильной магической защитой, которая вступит в противоборство с его способностями и позволит приблизиться к нему, чтобы обездвижить, а потом замуровать. Бонни, с помощью Джереми, передавала свои указания, говоря, что пока она не справиться с Сайлосом – ей не будет мира на другой стороне.
Бессмертный колдун обосновался в разрушенном доме, в котором обитало огромное количество духов. Когда они начали свою операцию, победа казалась очевидной, но Сайлос за минуту скинул магические тиски, усмехаясь:
- Мне две тысячи лет, детки. Я опечален вашим неуважением к тому, кто позволил вам жить бессрочно.
Заметив Деймона, он точным броском швырнул его сквозь не заколоченное окно наружу. Переместившись к нему, Сайлос ботинком встал на горло вампиру, как Кэролайн набросилась на него. Колдун поймал ее, заламывая руку назад, а Сальваторе пнул к деревьям.
- Больше всех я разочарован в тебе, Кэролайн, - выпустил ее из хватки и толкнул вперед. – Разве тебе нечего терять? Я предупреждаю, что следующее нападение не обойдется одной смертью.
Форбс вправила вывихнутое плечо, поднимая глаза на лицо Стефана.
- Мне нравилась твоя мама, Кэролайн. Жаль, что в этот раз ты не успеешь, - он присел на четвереньки и, протянув руки к девушке, свернул ей шею.
Она очнулась на рассвете, теперь мчась по лесу, не веря в то, что могло произойти из-за их глупой попытки выйти против сильного соперника. Вылетая на шоссе, Кэролайн судорожно вспоминала в какую сторону ей бежать. Прошло двадцать минут ее путешествия, когда она залетела в свой дом, не узнавая свое жилище.
- Мама?! Мам? – Ища глазами, прислушиваясь к шорохам. В коридоре появился Деймон. Он выглядел ужасно – светлая футболка залита кровью, в волосах застряли травинки и сор, грязь и размазанная зелень по одежде, порванной в нескольких местах.
- Что произошло? – охрипшим голосом проговорила вампирша, делая очень медленный шаг вперед. – Моя мама?
Сальваторе поднял на нее глаза, теряясь в словах.
- Я пытался напоить ее кровью, но она...
Кэролайн дошла до комнаты матери и закричала, рванувшись к холодному телу, как Деймон поймал ее, прижимая к своей груди.
- Мама! – как умирающая кричала девушка, дергаясь в объятьях Сальваторе, пока он пытался объяснить:
- Я успел. Она была жива, но ее тело не принимало вампирскую кровь. Я пытался раз за разом... - Форбс начала колотить его, чтобы он отпустил ее. Ей надо к маме, она спасет ее. Вырвавшись из хватки Деймона, Кэролайн метнулась к кровати.
- Мама, - сиплый шепот, а трясущиеся руки тянутся к безмолвным губам, замершему сердцу. Девушка коснулась лица миссис Форбс, мечтая почувствовать тепло. Улучшенный слух усиленно искал признаки жизни, но тщетно.
- Не уходи, мамочка, пожалуйста, - Кэролайн склонилась к груди женщины, проливая слезы и зовя мать, как потерянный ребенок.
Деймон сделал шаг назад, не в силах смотреть на эту картину. Вампир вышел в коридор, устало опустился прямо на пол, заставляя себя не прислушиваться к разрывающим душу рыданиям дочери.
Через несколько часов всхлипы прекратились, остался только шершавый шепот. Деймон не уходил, боясь, что Форбс сделает с собой что-нибудь, но девушка лишь обняла труп Лиз, покачиваясь в такт какой-то известной лишь ей мелодии.
Она пела. Пела колыбельную мертвой матери. Прекрасный голос, который Деймон ни разу не слышал, но знал, что Кэролайн выступила на сцене в Мистик Гриле, чтобы завоевать Мэтта.
- Сладко мой птенчик живет.
Нет ни тревог, ни забот;
Вдоволь игрушек, сластей,...
Кэролайн не смогла допеть, внезапно теряя свой голос. Сальваторе поднялся на ноги, не выдержав – он не самый лучший утешитель. Набрав номер Джереми, Деймон тихим голосом просил его найти Мэтта. Единственный человек в их выжившей компании, который знает, что сказать в этой ситуации. Донован вернулся с Ребеккой, как только узнал о смерти Елены и Бонни, хотя первородная хотела скрыть от него все.
Гилберт с другом пришли через пятнадцать минут. Мэтт сразу скрылся в комнате, откуда уже не доносились какие-либо звуки. Деймон глушил найденные запасы миссис Форбс, прислонившись к кухонной поверхности.
- Надо известить людей. Она же была шерифом. Похороны, - начал Джереми, вспоминая весь кошмар с похоронами Елены и Бонни, случившимся всего лишь неделю назад.
- Я все устрою, - глухо отозвался Сальваторе.
Похороны проходили в узком кругу, Кэролайн безмолвно кричала, рвясь в могилу за мамой. После той песни, которую напевала она, Деймон не услышал, и слова из ее уст.
Как настоящий старший брат, Сальваторе заставлял ее пить кровь, затаскивал в душ и собственноручно укладывал спать, иногда пытаясь развлечь ее шуточками, надеясь, что она не выключит эмоции как ее подруга. Мэтт и Джереми навещали ее, но из-за ее исключительно легкой диеты, Деймон предупредил их о возможной потери контроля. Один раз он спас экс-квотербека, когда Кэролайн неосознанно впилась в его горло.
- Блонди, из меня плохая няня. Приходи уже в себя.
Мэтт пытался дозвониться до Тайлера, но натыкался на голосовую почту. Кэролайн молчала, оставаясь в комнате матери день за днем. В одну ночь Деймон оказался рядом, абсолютно пьяный и едва передвигающий ноги. Свалившись на кровать, около тихой Форбс, вампир выдохнул перегар, заводя старую шарманку:
- Чего ты строишь из себя жалкую жертву вселенского зла? Посмотри на меня – я потерял Елену, но держусь. Брат пропал, но мы его найдем. Мы обязательно надерем задницу Сайлосу, как пить дать.
Ее губы дрогнули, но она не посмотрела на Деймона.
- Не веришь? Поверь, у нас нет другого выбора, блонди. Мы с тобой вдвоем теперь против этого бессмертного маньяка с прической из коллекции Стефана - Потрошителя. Своему щенку позвонила бы, сказала б держаться подальше, а то следующим...
Удар пришелся ему в лицо. Вампирша сломала ему нос. Деймон захныкал, преувеличивая свою боль, вправляя кость:
- Ауч! – Приподнявшись на локтях, вампир с улыбкой посмотрел на обозленные черты Кэролайн, и со вздохом произнес:
- Спасибо, что ты не выключила эмоции, барби.
Форбс отшатнулась от него, исчезая из комнаты. Эти две недели казались ей адом. Засыпая, Кэролайн видела лицо Лиз Форбс, улыбающейся сонной дочери. Мама готовила завтрак, пока отец пил кофе и читал утреннюю газету. Они были окружены светом и звали ее к себе, но Кэролайн не могла умереть. Она бессмертна.
Ноги привели ее на кладбище. Форбс остановилась, не зная, куда идти: к восточной части, где похоронена Елена и где могила Бонни, или к северной - ближе к склепам - к монументу с именем Лиз Форбс. Девушку раздирало на части, но невидимая нитка дернула ее к маме.
Едва разглядев надпись на каменном изваянии, Кэролайн рухнула на землю, прижимаясь лицом к еще не заросшей могиле. Ей хотелось зарыться в эту грязь, словно в объятия матери. Вампирша пыталась говорить, но лишь хрипящий звук выходил из ее горла.
«Мама любила мой голос, я всегда ей пела», - думала Кэролайн, застывая на земле, как статуя ангела, скорбящего по погибшим людям. Она должна быть сильной, но ее душа рассыпалась на кусочки, едва пережив потерю двоих близких друзей и единственного родного человека.
Солнце поднималось. Форбс на ощупь нашла свое кольцо, медленно снимая его с пальца, она готовилась. Кэролайн поднялась на ноги, предоставляя рассвету завершить ее жизнь или очистить от боли, давая возможность снова спеть маме. Кожа вспыхнула, и долгожданный крик вырвался из горла.
Ей показалось, что ветер подхватил ее, когда солнце обратило ее в пепел, но боль по всему телу и запах горелой плоти вперемешку с прожженной одеждой дала однозначный ответ. Ее спасли.
Склеп с холодной тишиной мертвых. Кэролайн сидела на полу, опираясь спиной на чей-то саркофаг. Рядом с ней примостился ее спаситель, тяжело дыша и крутя в пальцах ее дневное кольцо.
- Я не знаю, что с тобой делать, дорогуша, - сказал он бархатным голосом, поворачивая голову и встречаясь с ней взглядом. Кэролайн глядела пустыми глазами сапфирового цвета, в его же глазах застыла зелень злости и осуждения. Он хмурился, видя незаживающие ожоги – она истощена.
- Как давно ты нормально питалась?
Форбс, как безмозглая кукла, всматривалась в его лицо, не понимая, почему ей так знакомо оно. Эти линии губ, светло-зеленые глаза с длинными ресницами, легкая щетина, его светлые волосы, немного вьющиеся.
- Кэролайн? – Он коснулся ее щеки, отчего вампирша поморщилась – ожоги покрывали ее лицо. – Что произошло с тобой? Почему ты решилась на это?
Ее губы раскрылись, пока из глаз опадали бриллианты. Хрипящий звук вырывался из ее груди прежде, чем она смогла выговорить:
- Мама... умерла. Они умерли...
Он шумно выдохнул и притянул к себе сломленную девочку. Мягко гладя ее волосы, спаситель слушал ее шепот о том, как мама любила слушать ее пение, но Кэролайн не смогла допеть, потеряв способность говорить. Ей нужно было выдавить из себя хотя бы звук, чтобы снова почувствовать себя живой.
- Теперь ведь ты можешь говорить? – спросил он, заправив волосы ей за ухо и касаясь пальцами подбородка. – Спой маме, она услышит.
Кэролайн на мгновение затихла, дотрагиваясь до своего горла, недавно потерявшего способность произносить звуки. Она почувствовала его пальцы, переплетавшиеся в ее, вверяя свою силу.
Ее тихий голос, хрипящий и неправдоподобно низкий зазвучал в ледяных стенах склепа, вырывая из сердца осколки той шрапнели, которая вонзилась с виной и потерей. Ее голос, которого она устыдилась в это мгновение, был пронизан иглами болезненного освобождения. Она обнажала душу, отдавая всю себя одной единственной песне, которую пела мама ей на ночь.
Он закрыл глаза, чувствуя, как скатилась слеза по щеке. Кэролайн замолчала, отодвигаясь от него и поднимая голову к потолку. Ее улучшенный слух уловил последние отражения эха.
- Спи сладко, мама... - проговорила девушка, выдыхая.