Сердце Гермионы Грейнджер

Часть1. Глава 5

Малфой и Забини опять. Вместе.

Сейчас обед, и слизеринцы сидят в ресторане. Забини уплетает мясо, громко чавкая и нахваливая искусство поваров. Драко с кислым лицом жует листик салата. Блондин на диете. Мясо ему категорически запрещено.

-Слушай, эта грудка божественна! - Блейз причмокивает громко, оглядывается по сторонам и, заметив, что никто из посетителей не смотрит в его сторону, обмакивает палец в грибной соус и быстро облизывает, ехидно улыбаясь.

- Замолкни, - Драко устало глотает помидорки черри и запивает апельсиновым соком.

- Эй! - Блейз наклоняется вперед, улыбается заговорчески, - Красавица, съешь кусочек, я никому не скажу.

- К черту! - Малфой зло скалится. Глаза зло сверкают. - Заткнись. Замолкни!

- Ну может все-таки хочешь? - Блейз смеется, отправляя кусок мяса в рот.

- Не мешай мне думать! - Драко хватается за голову. О! Как же она болит!

- Над чем?

- Ты подал мне отличную идею, тогда, утром.

- Что? Я? Какую? - Блейз в замешательстве. На лбу - складка. Глаза - в потолок.

- Ненавижу быть у кого-то в долгу. О! Эта чертова клятва! Я чувствую себя так, будто бы должен всему миру, - Драко смотрит в окно, на город - шумящий, быстрый, серый.

- И что? Что ты сделать хочешь? - Забини с тревогой смотрит на друга. В голове его появляется одна страшная, неприятная, пугающая, отвратительная, ужасная, идиотская мысль. - О нет...

Драко смеется - в истерике. Запрокинув голову назад. Закрыв глаза.

- Да! Именно! - и смеется, снова и снова.

***

Цифр было много. Прекрасных. Точных. Черными ровными рядами они шагали по пергаменту, плясали перед глазами.

Гермиона с упоением считала. Считала взахлеб. Умножала, делила, складывала и вычитала.

Она улыбалась. Вдохновленно. Блаженно. Окунаясь в море точности, в море ровных линий, в море четких параметров. В море математики. В великолепное море логики!

Она смеялась, сидя так, с закрытыми глазами, откинувшись на спинку кресла, и считая, считая...

Она была похожа на сумасшедшую. Хотя, если честно, она ею и была. Лохматая, тонкая, темная и смеющаяся, смеющаяся без конца.

Малфой пребывал в легком шоке. Уже как пол часа он, никем не замеченный, зашел к ней, в ее чертов огромный отдельный кабинет, сел напротив, сложив руки на груди, и принялся смотреть. Как оказалось, совершенно зря. Попортил психику, не иначе.

Она ничего не слышала и не видела. Глаза ее были закрыты. Тело расслаблено. Но рука что-то лихорадочно выводила на пергаменте. На удивление Малфоя, очень четко и ровно.

Две минуты. Еще. Три. Четыре. Пять...

И он не выдерживает. С криком вскакивает с места, хватается за голову, написывая круги вокруг ее дубового огромного стола.

- Мать твою, Грейнджер?! Как дела?! - он в истерике скачет, пляшет, не может остановиться, - Ты жива хоть, чертова дура?!

Она выпрямляется медленно. Аккуратно открывает глаза. Вздыхает тихо. Шевелит пальцами. Склоняет голову набок. В глазах - удивление.

- Что? - легко, спокойно слетает с ее губ. Она в недоумении.

- Ничего. Ничего! - Малфой падает в кресло, дышит тяжело. Ему страшно. Отвращение подкатывает к горлу.

Грейнджер потихоньку приходит в форму. В глазах появляется блеск. Губы кривятся в усмешке. Она спокойна.

- Что вы забыли здесь, босс? - она перекладывает бумаги из стопки в стопку, так спокойно и плавно, будто всегда только этим и занималась.

- Я? Что я забыл здесь? Да мне самому интересно! - у Малфоя истерика.

- Это мой кабинет. И если вы, - выделяет это слово голосом, - Если вы зашли узнать о документах, смею огорчить вас, они не готовы.

Малфой замолкает, хлопая глазами. Ему противно и страшно. Отвратительно и гадко.

- Мистер Малфой, - Грейнджер презрительно кривит губы, - Может, вы уйдете?

Малфой встает. Трет виски. Тяжело дышит.

- Пожалуй, уйду из этого дурдома, - он фыркает, - Ах да, Грейнджер, сегодня, в 20.00, Отель "Плаза".

- Что? - Гермиона медленно поднимается с кресла, лицо ее пугающе бледно.

- Вам что-то не ясно? Приходите, грязнокровка. У нас будет серьезный разговор, - и он смеется, уходя. Смеется зло. И холодно.

В след ему летит безоговорочное, великолепное и громкое: "Сукин сын!".