Мой террорист

****

Одним таким поздним вечером случается очень неприятная для меня ситуация. Неподалеку от издательства, отойдя буквально метров на сто от нашей стоянки,
сталкиваюсь с человеком из своего прошлого. Первое время я сильно этого боялся. Я не очень много времени проводил на родине, но мой тусовочный образ жизни... В
общем, знакомых в светских кругах Москвы у меня достаточно. Меня просто корчило от стыда при одной мысли, что могу столкнуться с кем-то из них теперь, в моем существующем положении. Но со временем понял, насколько мизерны шансы на такую встречу. Мои прежние приятели не ездят в метро, а я теперь не хожу в те же
рестораны и клубы, что они. Но, в принципе, даже маловероятные вещи иногда случаются, поэтому этим весенним вечером на меня налетает некий Толик, который
выскакивает из припаркованного в двух шагах фиолетового «Мазератти» и бодро направляется к киоску с сигаретами.
Толик сын одного крупного московского чиновника, такой же мажор, каким недавно был я, но в отличие от меня, никогда не пользовался особой популярностью в нашей компании. Конечно, среди акул бизнеса и столпов бюрократии в таких вещах как дружба и брак очень незаметную роль играют личные предпочтения, все очень
завязано на деловые связи. Но это, в основном, у взрослых, в молодежных компаниях все-таки все чуть менее формально. Среди них тоже, как и везде, есть
непопулярные личности, своего рода изгои, которые всегда делают что-то невпопад, говорят некстати и не в тему и всех раздражают. Которых, конечно, не отталкивают,
боже упаси, при таком-то папе! Но все равно, иногда слегка игнорируют, иногда чуть менее безобидно подшучивают. Толик был именно из таких, конечно же, это осознавал и всеми силами старался понравиться и втереться.
Становится как-то не по себе. Моей дружбы Толик добивался очень рьяно, значит, теперь укусит особенно больно. Действительно, он просто лучится от восторга,
увидев меня в таком«бедственном» положении. Shit, принесло же его! Не знаю, как спрятаться от его расспросов: куда я подевался, где я живу, чем занимаюсь, правда ли, что я теперь... скажем так... немного не при деньгах? Он крепко хватает меня за плечо, пытается повернуть к свету, чтобы получше рассмотреть. Пытаюсь
себя убедить, что стыдиться мне нечего, я не опустился, не спился, чисто выбрит, аккуратно одет. Но все-таки... Моя парка, конечно, консервативного классического
стиля, поэтому абсолютно не вышла из моды и будет долго еще актуальной. Она практически новая, я купил ее в прошлом сезоне и почти не носил. Выглядит очень
прилично, но все-таки утренняя давка в метро, конечно же, оставила след: чуть-чуть потертая материя, слегка, совсем немного, обломанные волоски меха на опушке капюшона. Практически не видно, но наметанный глаз мажора, разумеется, все замечает. К тому же, я без машины. В наглых круглых глазах бывшего знакомого
вспыхивает настоящее счастье, как же ему приятно...
Shit, сейчас провалюсь сквозь асфальт, если хотя бы не он... Кроме того, я кажется, умудрился простыть, меня знобит и немного поламывает, все совсем никуда не
годится... Эх, куда же подевались в наше время добрые волшебники, самое время ему сейчас появиться и превратить мерзкого Толика в таракана. Большого, мадагаскарского. Или, в крайнем случае, подхватить меня и умчать подальше отсюда в своей волшебной таратайке.
Оказывается, в нашей прозаической жизни все-таки есть место чуду. Неподалеку от нас, чуть не задев баклажанистый «Мазератти», резко, с визгом, с заездом на тротуар, тормозит агрессивная черная тачка. Свет уличных фонарей отражается в
глянцевых крыльях, вспыхивает огоньками на четырех сплетенных колечках. В следующий момент водительская дверь открывается и перед нами появляется
властелин этих самых колец. Длинное распахнутое пальто, не глядя ступает начищенными ботинками в весенние лужи. В этой картине мне снова мерещится что-то демоническое, черное кашемировое пальто, хлопающее на ветру полами, напоминает
мощные кожистые крылья Сатаны.
Впрочем, о чем это я. Какой, к чертям, Сатана, перед нами его величество Тор, Тор-громовержец, по совместительству бог бури и плодородия со своей увесистой
колотушкой. Вот только на кого он собирается ее опустить? В два шага
приближается к нам, небрежно стряхивает с моего плеча цепкую лапку Толика, тут же на ее место опускает свою ладонь. При этом он стоит с другой стороны от меня,
так что выглядит так, как будто он меня обнимает. Быстро оглядывает меня и говорит что-то совсем непонятное:
- Антон, что за дела? Я жду тебя на стоянке, а ты почему-то здесь, болтаешь с каким-то хмырем. Пошли.
Затем он бросает на Толика свой фирменный бетонный взгляд, так же, за плечи, отворачивает меня от него и подталкивает к машине. Быстро заскакиваю в салон, на
переднее пассажирское место, Гуров так же резко, как тормозил, рвет с места, Толян остается на тротуаре с открытым ртом. Оу, май хироу!! Мой спаситель дает мне время прийти в себя. Затем, не поворачиваясь, внимательно глядя на дорогу, хмуро интересуется:
- Что было нужно от тебя этому козлу?
- Да так, ничего... Прежний знакомый. Когда-то сильно набивался в друзья.
Коротко обрисовываю ситуацию. Гуров внимательно слушает, потом кивает:
- Набивался в друзья, говоришь? А теперь, значит, решил лягнуть.
Наконец, оборачивается ко мне, на морде самодовольная ухмылка:
- Не находишь, что я вовремя появился? Этот Толик теперь как следует подумает, прежде чем снова доставать.
Все так и есть, конечно же,вовремя, я так ему благодарен. Но не могу же я вот так, сразу, это признать? Поэтому упрямо бормочу себе под нос:
- Теперь он подумает... Теперь он подумает, что я зарабатываю себе на жизнь на панели. Останови, пожалуйста, поближе к метро.
Вот удивительно, он совсем не обижен моей показушной неблагодарностью, отвечает
добродушно и даже, пожалуй, весело:
- Зачем? Раз уж так вышло, довезу тебя до дома. Заодно посмотрю, как ты устроился.
Это что же, он собрался ко мне зайти? Гуров в моей халупе? Shit. Вяло пытаюсь возразить:
- Да чего там смотреть? Оно тебе надо...
- Может мне быть интересно, как живет мой помощник?
Пожимаю плечами. Ну, раз так приспичило... Не морщись потом, я отговаривал. Плавное движение мощной машины размаривает, убаюкивает, в салоне тепло. В этом
тепле мой простуженный нос начинает течь, по-босяцки им шмыгаю, черт, как некультурно...
- Открой бардачок, там должна быть пачка бумажных платков.
Вот это - кстати, носить с собой носовой платок я так и не приучился, эту полезную привычку не смогли мне привить ни родители, ни воспитатели в британской школе. Открываю, быстро осматриваю. Все как у всех, обычный автомобильный набор.
Сложенный пополам полис ОСАГО, тонкая книжечка ПДД, жвачка, те самые платочки, сигареты. Сигареты? С удивлением разглядываю плоскую узкую пачечку, дурацкие дамские «гвоздики», только не говорите мне, что он сам курит эту фигню, ни за что не поверю. Молча вытаскиваю платки, аккуратно закрываю бардачок. Оказывается,
в жизни Гурова есть какая-то женщина. Вот как. Как-то никогда об этом не думал. Хотя, собственно, почему? Конечно же, есть. Должна быть. Было бы странно, если бы не было.
Уговариваю себя, что все в порядке, все нормально. Он богатый, крутой мужик, баб к нему тянет просто магнитом, неужели я думал, что он ведет монашеский образ
жизни? Рядом с ним непременно должна быть женщина, в конце концов, это естественно. Это нормально, но так расстраивает... Яростно сморкаюсь в мягкую
бумагу, извожу штук пять платков. Наконец-то можно нормально дышать. Очистившийся нос тут же улавливает сладковатый запах парфюма. Черт, да кто же ему его посоветовал! Наверное, та же самая баба, которая оставила в машине цыбарки. Какой же у нее отвратительный вкус. Не выдерживаю:
- Послушай, твоя туалетная вода... выбрось ее!
- Да? А что с ней не так?
- Она тебе не подходит! Не представляю, какая дура тебе ее подарила!
Теперь пожимает плечами он:
- Вообще-то никто не дарил. Продавец в магазине рекомендовала. Мол, очень модный парфюм и все такое.
На душе почему-то становится чуть легче, хотя с чего бы? Сигаретки из бардачка никуда не денешь. Смущенно бормочу:
- Я и говорю: дура какая...
Он усмехается.
- Ну, если ты так настаиваешь... Могу поменять. Мне, в общем-то, все равно, зачем я буду зря раздражать своего помощника. А что бы ты предложил?
Shit, не могу понять, он серьезно, или снова смеется? Но, черт возьми, как приятно... Снова смущаюсь:
- Я тебе что, твой имиджмейкер? Да брызгайся ты чем хочешь...
- Ну, а все-таки?
- Ну, не знаю... Что-нибудь свежее, шипровое. Древесное, травяное. Может, слегка цитрусовое... Грейпфрут, например. Да что тебе, некого больше спросить?!
Серьезно кивает:
- Хорошо, я подумаю.
Так, за разговором, незаметно доезжаем до моего дома. Без особой надежды еще раз спрашиваю Гурова, не передумал ли он ко мне подниматься, мол, уже поздно и все такое... Но он все-таки заходит. По хозяйски пристраивает на вешалке свое черное пальто, бегло осматривает мое помещение, проходит на кухню, садится за стол. Спрашивает, не угощу ли его чашкой кофе.
- Какой еще кофе... Я за этот вечер тебе его, по-моему, уже литр сварил. Не боишься, что мотор откажет?
- Ну, тогда чай. Зеленый есть?
- Есть. Но только в пакетиках.
Несмотря на мою долгую жизнь в Англии, я так и не перенял у британцев их фанатичную любовь к чаю. Конечно, я его пью, но, в отличие от кофе, вовсе не
предъявляю к нему каких-то высоких требований. Поэтому чай у меня самый простецкий, нечего зря шиковать.
- Давай в пакетиках. Ну же, не жмись, как-никак, я все-таки тебя сегодня спас.
- Ну, как знаешь. Я предупредил.
Грею чайник, наливаю в большую кружку кипятка, кидаю туда пакетик «Принцессы Явы» с жасмином. Пей на здоровье, для хорошего человека дерьма не жалко. Себе тоже наливаю. В молчании пьем. За стол не сажусь, подпираю тумбочку кухонного
гарнитура. Мне кажется, если я сяду, это будет как-то... слишком интимно. Вдвоем, на кухне, друг против друга, совсем по-семейному, не надо этого ничего.
Допив, он встает, вежливо говорит спасибо, идет в крошечную прихожую. Плетусь за ним, мне уже совсем плохо, сопли снова ручьем, хочу скорее остаться один,
принять обжигающий душ, выпить еще ведро горячего чая, забраться под одеяло и крепко уснуть. Мне обязательно надо к утру привести себя в порядок, я не могу пойти на больничный, с моим отсутствием стажа мне оплатят всего шестьдесят
процентов. Оклад помощника, конечно, больше, чем прежний, но все равно, после вычетов за долг, за квартиру, после оплаты коммунальных платежей остается
довольно мало. Слава богу, Тор замечает мое состояние и великодушно разрешает мне два дня отлежаться дома. Одевшись, он несколько секунд молча стоит в дверях, как будто хочет еще что-то сказать, потом прощается, и я остаюсь один. Тут же шмыгаю к окну, слежу за тем, как он выходит из подъезда, садится в машину.
Втайне надеюсь, что, может быть, он обернется, посмотрит на мои окна. Но он не оборачивается. Провожаю глазами выезжающую из нашего грязного двора черную «Ауди».