Прогулки по крышам 2. Нестрашные сны.

Глава 5. Странные нынче стоят погоды.

- Скверно, - услышала Агата.
Кажется, она проспала всего мгновение, но за отодвинутой оконной шторой уже ощутимо светлело. Агата поглядела сквозь ресницы. Мужчины стояли над ней, переговариваясь негромко. Келдыш – выспавшийся, в свежей майке, обтягивающей широкие плечи. Дегтяр, впервые за все агатино с ним знакомство выглядевший усталым, говорил:
- ...сопротивляется изо всех сил. Я ей петлю – она мне десять. Виток – она его расправляет. Я ее вытягиваю из Пустыни – она меня хвать за ноги – и я уже в песке по щиколотку... Хреново дело, Игорь!
- Скажи чего поновее, - пробурчал Келдыш.
- Я к тому, что ее Пустыня затягивает, а здесь ей и зацепиться не за что. Она сама туда уходит, понимаешь?
- Чего тут не понять, не ори! Да за этот год любой взрослый с катушек слетит. Все ее достали. Начиная с меня... Она хоть поспала?
- Немного. Но тебе придется следить хорошенько, пока меня не будет. Я посоветуюсь со своими... Да и отдохнуть, знаешь, мне тоже теперь не мешает. Я ж тебе не профессионал все-таки!
Келдыш ухмыльнулся:
- Что, сильна?
- И чему это ты так радуешься? Что не ты один мучаешься? Кстати, если сокращается продолжительность самого сна, то и фаза сновидений наступает быстрее, учти это.
- Учту.
Агата поспешно зажмурилась – Келдыш склонился над ней: запах влажной мужской кожи, аромат то ли одеколона то ли средства для бритья... Услышала негромкое:
- Мортимер, а подслушивать нехорошо!
Разоблаченная Агата распахнула глаза. Виновато похлопала ресницами.
- Доброе утро?
- Встаем! – скомандовал Келдыш. – Утренняя зарядка! Холодный душ!
Куратор-садист! Хотя наверняка сам он уже все это проделал... Агата еле-еле поднялась и, заплетаясь в собственных ногах, направилась в ванную.
- И литр кофе! – сказал ей Келдыш в спину.
Она чуть не задремала, сидя на краю ванны - какая уж тут зарядка! Да и холодный душ тоже... Агата осторожно потыкала пальцем в ледяные струи, и поняла, что душа она просто не переживет.
С кухни бодряще тянуло кофе. Литр – не литр, но чашку ей налили пребольшую. Агата отпила горько-сладкий напиток и огляделась.
- А где Борис?
- Ушел. Вечером вернется.
- У него что-нибудь получилось?
- А вы сами как думаете? Помните, что вам снилось?
Агата нахмурилась. Не сны, а какое-то сплошное мелькание... То она падает на мягкий пружинящий песок в пустыне, то бредет по коридорам Института, то танцует на серебряной нити, натянутой над темным – ни единого огонька - городом. И еще кажется, она летала. Но не одна: прозрачные дымчатые крылья, туман вместо лица...
- Борис пытался сделать – что? Заменить мои сновидения своими?
- В некотором роде. Когда вы начинали видеть Пустыню, он пытался вас оттуда вытянуть – на ходу придумывал и сплетал новый сон.
- А почему он спрашивал у вас о доверии?
Келдыш помолчал.
- Способность проникать в сны присуща всем вампирам. В той или иной степени. И этой способностью можно воспользоваться по-разному. Можно, например, зачаровать, вплести в сновидения зов – и тогда человек сам придет туда, где его дожидаются. А можно запутать до такой степени, что ты уже не понимаешь – что тут сон, а что явь...
- Я помню... вы как-то на него сердились, что он зашел ко мне ночью. Вы боялись, что Борис меня зачаровывает?
- Думаю, все-таки имеется у него такое искушение. Но скорее, не столько ради себя, сколько для своей разлюбезной.
- Анжелики?
Келдыш кивнул. Агата задумчиво подышала ароматным кофейным паром, струящимся из кружки. Все-таки Игорь точно огнеупорный – любит все горячее. Обжигающе горячее.
- А за что вы так Анжелику не любите?
- А за что вы-то ее любите?
Вопросом на вопрос, нече-е-естно!
- Ну я не знаю... всегда легче объяснить, за что не любишь, чем наоборот... Она добрая. Любит Бориса, вашего друга, между прочим! Хорошо ко мне относится. И еще она...
- Да-да, я слушаю?
Агата поглядела исподлобья.
- Она несчастная.
Келдыш хмыкнул.
- А-а, так вы обожаете всех встречных несчастных? Надо будет запомнить!
- Не смейтесь, ей и правда плохо.
- Я понимаю так, что вы опять проводите какие-то свои аналогии... Все мы сравниваем себя с кем-нибудь, это нормально. Но все-таки есть разница между жертвой и палачом.
Агата захлопала глазами:
- А?
Келдыш откинулся на высокую спинку стула, постукивая пальцами по столу. Поглядел в окно.
- Для меня Климова - олицетворение всего того, что я ненавижу в нас, магах. Безответственность, беспринципность, эгоизм, эксперименты только лишь ради экспериментов... И потому считаю: все, что с ней случилось – справедливо.
Агата сжалась - конечно, все это не только про Анжелику, Игорь сейчас говорит и про ее родителей! Но все же попыталась возразить:
- Но ведь Анжелика ученый! Для того, чтобы узнать и исследовать что-то новое, они должны идти и на риск...
- Вот и пусть рискуют, - Игорь поднялся, резко сдвинув стул. Отошел к окну. - Но только сами. Одни. Не вовлекая в свои эксперименты ни в чем неповинных людей.
Больше спорить она не решилась. Поглядывая в его спину, уныло запивала бутерброд кофе. Бывают в жизни ситуации, когда правы все. И как тут разберешься и как тут что-то исправишь?
- Пойдем погуляем? – сказал Келдыш, не оборачиваясь.
Агата чуть не подавилась.
- А?
- Хорошая погода, говорю.
Агата глянула мимо него в окно. Даже отсюда, из теплой кухни было слышно, как свистит за окном ветер. За ночь температура упала градусов на десять; и не поверишь, что только вчера Стефи загорала в парке! Небо стало мерзко-ноябрьским: кажется, еще чуть-чуть и пойдет снег.
- Хорошая?!
- Просто ведьмина погодка, - сказал Келдыш. Он уже улыбался: - Ваша погода, Мортимер! Самое время для прогулок. Пойдемте проветримся, взбодримся. Да не ёжитесь вы, не ёжитесь, выдам я вам какой-нибудь свитер!
Дал. Агата в который раз уже поправила ворот-"хомут", попыталась (безнадежно) причесать волосы то так то эдак. Какая же она страшная – ну в смысле, больше обычного. Лицо на фоне черного свитера просто мучнисто-белое, глаза глубоко запали, кажется, даже морщины появились... Может, она так рано стареет?
- Пошли-пошли, хватит прихорашиваться, - нетерпеливо сказал Келдыш, промелькнув мимо зеркала. – Вы и так прекрасны.
Предложить ему свои очки - для зрячести? Агата вздохнула и, подворачивая длинные рукава, выбрела наружу. Ветер тут же с удовольствием отвесил ей чувствительные пощечины и растрепал с таким трудом укрощенные волосы. Еще и мелкими брызгами окропил. Агата с опаской поглядела на небо.
- А вы зонтик взяли?
- Не сахарные, не растаем.
Агата брела рядом с энергично шагавшим Игорем. Кажется, что она не пару дней провела в полусне, а целый месяц, ноги просто ватные, словно ступаешь не по твердым плитам площади, а по зыбкому болоту.- А я думала, раз вы огненный маг, вы любите тепло и не любите дождь...
- И жить мне следует в Африке, конечно? Вы очень упрощенно рассуждаете, Мортимер.
Агата неожиданно разозлилась.
- А вы не можете называть меня просто по имени?!
Игорь мельком глянул на нее.
- Могу, конечно. Не знал, что это так вас раздражает.
Агата посопела: мощный заряд злости пропал впустую – утонул в спокойном озере келдышевского ответа. Если б она могла сформулировать, объяснить ему, как понимала сама! Ведь совсем недавно Игорь сам говорил Осипенко, что, называя ее "объектом", ДМН абстрагируется от нее как от человека. Вот и он... пытался абстрагироваться. Заслониться печально известной фамилией от самой Агаты.
Келдыш продолжал как ни в чем не бывало:
- По некоторым особенностям характера стихийные маги безусловно очень близки. Вот огневики, например, как правило, крайне упрямы, вспыльчивы и любят преодолевать препятствия.
Агата вспомнила Димитрова. Да и сам Келдыш... Ну да. Очень упрямы.
- Значит, вы занимаетесь мной из-за своего упрямства?
- В том числе.
Очень хотелось спросить – а еще из-за чего? Да наверняка ничего приятного она не услышит: еще обзовет ее каким-нибудь... трудным препятствием. Высоким барьером.
- А Борис какой маг?
- Маг воздуха. Вампиры, как правило, представители именно этой стихии, есть еще и немногочисленные земляные. Огненных нет.
- А... моя мама кем была?
- Тоже воздух. Изменчива, непостоянна, коварна, - перечислял Келдыш, посматривая на нее. Наверняка ожидал, что дочка бросится на защиту. Не дождется. Она тоже упряма, хоть и не огневик...
- А стихии наследуются?
- Как группы крови, хотите сказать? Разумеется, пытались проследить закономерности, но пока вывести не удалось. Кстати, у не-магов тоже может родиться одаренный ребенок. Хотя, кто его знает, вполне возможно, что в семье присутствовал какой-нибудь троюродный дедушка – слабенький неинициированный маг. Хотите покачаться на качелях?
- А?
Келдыш дразняще качнул металлические качели: они дребезжали и скрипели, выломанное сиденье заменяла картонка.
- Я вам что, маленькая?
Келдыш вздохнул:
- Да я тоже не маленький, увы! Но я бы покачался. Боюсь только, под моим весом они окончательно придут в негодность. Тогда идем дальше, я покажу вам город.
- Да я вроде уже видела, - пробормотала Агата, зарываясь в воротник свитера до самого замерзшего носа. Двигаться не хотелось от слова «совсем».
- Ничего вы не видели!
Сегодня Келдыш показал ей столицу иную – не слепящую и ошеломляющую, и даже не исторически-знаменитую – просто старый центр с множеством узких улочек, переулков и тупиков. Зеленый и цветущий. Уютные дворики, скамейки и трогательно ухоженные клумбы с сиренью, черемухой и яблонями. Одинаковых домов здесь просто не было: разнообразные окна, двери, арки, козырьки, крыши, лепнина – то освеженная краской, то облезлая и полуразрушенная. На многих зданиях висели памятные таблички; Агата в конце концов даже бросила их читать – все равно ведь не запомнишь, кто где и сколько жил и чем был при этом знаменит. А еще здесь встречались старые дворовые ворота со шпилями и узорными решетками и переброшенные через узкие городские речки мостики с коваными перилами. То и дело обнаруживались небольшие фонтаны; может, горожане в старину набирали из них воду, как из колонок? И сидели тут же на бортиках, под журчание струй обмениваясь сплетнями и новостями...
Все это было настолько необычным – ведь всего в нескольких кварталах от гудящих широких магистралей и высотных зданий - что казалось просто другим миром. Даже солнце то и дело выныривало из плотных облаков, чтобы вместе с Агатой рассмотреть очередную мощеную улочку.
Келдыш рассказывал то о своем детстве, то историю той или иной улицы или здания – да, без работы, если его уволят (не дай бог, из-за нее, Агаты!), он явно не останется! Пойдет в настоящие столичные гиды. Агата так увлеклась, что и думать забыла про сон.
Любопытное солнце наконец решительно и окончательно раздвинуло тучи. Мгновенно потеплело.
- Может, зайдем в кафе?
- Да жарко уже стало! Давайте лучше на набережной посидим.
- Тогда принесу вам мороженого.
Агата уселась на парапете, болтая ногами и поглядывая то на дверь кафе, за которой скрылся Келдыш, то на редких из-за внезапной непогоды прохожих. На ближайшем кусте – как он называется? – росли белые мелкие цветочки. Агата сорвала ветку. Запах сильный, но приятный.
Келдыш все не появлялся, и прилив бодрости, вызванный увлекательной прогулкой, начал понемногу таять. Как-то резко потемнело, от Сени подуло холодом. Агата начала опять дрожать и ежиться, даже толстый кашемировый свитер уже не спасал. Да что такое сегодня с погодой творится?! Кажется, вот-вот снег повалит... Зайти и правда в кафе погреться?
На крыльце появился Игорь. Застыл с двумя рожками мороженого в руках. Поглядел в небо. Дунуло ветром, на его темные волосы опустился сорванный с куста белый цветок... снег! Крупные хлопья снега – просто праздничного новогоднего снега – падали, оставляя на асфальте темные пятна. Агата бездумно вертела в пальцах веточку, глядя, как Келдыш идет к ней сквозь внезапно закружившую метель. Как красиво: и снег и... он. Когда Игорь добрался до нее, все его волосы были припорошены снегом. Не спуская глаз с Агаты, он замедленно положил уже ненужное мороженое на парапет, снял куртку и набросил ей на плечи. Куртка была тяжелой и нагретой.
- Не надо, - слабо запротестовала Агата, с радостью впитывая его тепло.
- Надо-надо... - как-то рассеянно отозвался Игорь. Огляделся по сторонам. Снег начал редеть. Посветлело.
- Эксперимент, - неожиданно объявил Келдыш. – Не поймите неправильно...
Взял Агату за талию, снял с парапета и - обнял.
Обхватил, прижал крепко, словно укутывая собственным телом. Агата ошеломленно замерла. Уткнувшись лицом в его шею, слушала ускорявшееся биение собственного сердца, тихо, осторожно вдыхала его запах, его жар, его силу. Какой же он большой и горячий - еще немножко и она расплавится, растает... как этот только что выпавший редчайший летний снег.
Келдыш, стоявший неподвижно, повел головой - щеку Агаты царапнула жесткая кожа его подбородка. Сказал неожиданно:
- Ну вот, я так и думал!
Агата перевела дыхание, приходя в себя. Думал – что? Что именно так она и отреагирует? Зашевелилась, смущенно пытаясь освободиться. Келдыш тут же отпустил ее – но лишь на расстояние вытянутых рук. Приказал:
- Оглянитесь.
Агата заторможенно огляделась. Ни снега, ни туч не было уже и в помине, лишь голубое небо и солнце – как оно и положено летом.
- Мортимер, - торжественно заявил Келдыш, по-прежнему держа ее за плечи. – Прекратите нам портить погоду!