Прогулки по крышам 2. Нестрашные сны.

Глава 6. Пески Пустыни.

- ...Я об этом и раньше подумывал. Замечал кое-какие закономерности. Помните, совсем недавно город просто плавился от жары – тогда вас Осипенко буквально допекла, вы сами рассказывали?
Агата перестала скрести ложкой растаявшее в блюдце мороженое. Они, как сказал Келдыш, решили больше не «экспериментировать с климатом» и вернулись домой.
– Хотите сказать, я... Да ну, вы все выдумываете, это просто совпадение!
Келдыш, как обычно, не обратил на ее протесты никакого внимания.
- Потом вы начали не высыпаться. Обратите внимание – вчера вечером вы почувствовали себя плохо, и на улице моментально похолодало. Ночью немного поспали – температура держалась на уровне обычной весенней. Едва вы начинаете сегодня... эээ... вянуть, как погода портится. Взбодрились, отогрелись – и вот оно, солнышко!
Агата послушно посмотрела в окно: и правда, снова солнце. Покачала головой:
- А теперь поглядите на меня! Я что, выгляжу такой... крутой? Всемогущей?
Келдыш хмыкнул.
- Менять погоду – не всемогущество. Любой крепкий маг-стихийник (исключая земляных) может это сделать. А если еще освоить специализацию Погодника... Просто, как обычно, вы делаете это неосознанно. Любопытно.
- Ну да, - сказала Агата хмуро. – Вы все это в свой блокнотик не забудьте занести.
- В какой блокнотик?
- Ну у вас ведь заведен на меня блокнотик, да? Как у Осипенко. Только она изучает меня честно, а вы...
- ...а я крайне бесчестно, - закончил за нее Келдыш. – На том и сойдемся. Я пойду что-нибудь поесть приготовлю. Вы как?
Агата протерла очки. Бесполезно. Она все равно видела окружающее словно сквозь туманную дымку. Наверное, просто глаза устали – нагляделись на столицу за несколько часов прогулки.
- Да мы же только и делаем, что едим!
- Ну уж куриный бульон вам фигуры не испортит!
Фигуры! Если бы она была еще, фигура-то. Единственная радость – что живота нет. Впрочем, как и всего остального...
Агата пощелкала пультом от телевизора. Где-то тут была юмористическая передача. Но шутки оказались дурацкими, плоскими, как стол, а смех зрителей – просто идиотским ржанием. И над чем смеются, спрашивается? Агата вернулась к каналу передач про животных. Львица кралась по саванне, охотясь на антилоп. Когда она прыгнула и повалила бедную антилопку на землю, Агата на секунду закрыла глаза. Не хочу видеть, как львица ее ест...

...Она лежала посреди пустыни, раскинув руки и ноги, и глядела в небо. Странное бордовое небо клубилось прямо над ней. На это небо можно смотреть бесконечно – как на горящий огонь или текущую воду. Тихо, так тихо... здесь никто не найдет ее – ни Осипенко, ни твари из Кобуци... Ни мертвые люди. Шевельнувшись, она почувствовала, как мягко подается под ней песок, просто обволакивает... присыпает сверху ноги, руки, грудь... Так уютно, тепло. Безопасно.
Агата вновь подняла глаза – и увидела, как на нее обрушивается небо...

- Дыши! Дыши, черт тебя подери!
Сильный удар в грудь. Агата охнула, закашлялась и распахнула глаза. Над ней склонились два лица – Келдыша и Дегтяра. Анжелики не было: Борис сказал, ей не нравится их задумка, и поэтому она больше не приходит.
Дегтяр наклонился над диваном, держа ее за руку. Агата недоуменно заморгала.
- Что случи...
Для произнесения слов требовалось почему-то большое усилие, и она судорожно вздохнула. Келдыш, стоявший возле дивана на коленях, осел на пятки. Был он каким-то... встрепанным и тоже тяжело дышал.
- Ага, - сказал Дегтяр. – Есть восстановление сердечной деятельности!
Прямо на пледе валялись использованные шприцы, жгут упругой змейкой торчал над ее стянутым плечом. Еще один шприц Борис держал наготове.
- А что...
- Ты перестала дышать, - сказал Дегтяр. Подцепил пальцем жгут и ловко ввел какое-то лекарство. – Все, Игорь, расслабься.
Только тогда Агата поняла, что тяжесть на ее груди – скрещенные ладони Келдыша. Он убрал руки, она глянула на себя и поспешно натянула плед до самого подбородка.
- Вы тоже расслабьтесь, - сказал Келдыш хмуро. – Я все это уже видел. И не раз.
- Да-а?! – вопросил Борис, восторженно вскинув брови.
- Без комментариев! - отрезал Келдыш. Оттолкнувшись от дивана (тот качнулся), встал и принялся мотаться по комнате: туда-сюда, туда-сюда.
Они следили за ним, пока Борис говорил:
- Ты внезапно уснула – да так крепко, что Игорь тебя никак не мог растолкать. Свистнул мне, я принесся со своим волшебным чемоданчиком...
Агата покосилась на задернутое окно.
- Так белый день же...
Дегтяр демонстративно передернулся:
- Да уж, я заметил! И притом - очень солнечный. Будешь мне оплачивать больничный, если что... Игорян, да угомонись ты уже!
Келдыш в последний раз развернулся и встал у окна. Сдвинул штору (Дегтяр, раздраженно зашипев, отодвинулся от упавшего на пол солнечного луча) и принялся рассматривать что-то на улице. Поглядывая на него, Борис сказал:
- Напугала ты нас до смерти!
- Извините, - пробормотала Агата. – А что такое со мной было? Зачем вы мне уколы ставили?
- Клиническая смерть.
- Что?!
Борис начал загибать пальцы.
- Остановка дыхания. Остановка сердца. Синюшность кожных покровов... продолжать?
- Лучше не надо, - Агата натянула одеяло до самых глаз. Он бы еще про трупные пятна сказал! Она что, чуть не умерла? С чего бы это? Не было у нее никакой клинической смерти – ведь не летала же она над диваном, не видела никакого темного тоннеля со светом в конце, ни себя со стороны...
Только Пустыню.