Дженни мне больше не пишет, Дженни больше со мной не разговаривает, Дженни дуется... Ты ведь дуешься, толстуха? Скоро все твои грехи будут наконец-то отпущены - все оскорбления, святотатства, презрительные взгляды. Наша семья освободится от присутствия того, кто хотел моей погибели...
Однако погибнешь ты сама... Меня знобит, кажется, я подхватил насморк. У тебя сейчас ужасное лицо, Дженни, с огромными кругами под глазами - лицо дурной женщины, которая славно повеселилась. Ты ведь славно повеселилась, Дженни? Проломила ребенку голову?
Не надейся, что я буду терпеливо ждать, пока ты закончишь все свои темные делишки. Я Господь, и это моя игра.
Ты спишь? Пойду посмотрю, спишь ли ты... Или ты пишешь? Или шепчешь в магнитофон? Или снова напилась?
