Человек, лицо которого было едва различимо в сумерках, улыбнулся. Затем слегка постучал пальцами по досье и положил его обратно на стол. Я спросил:
- Ну и каково ваше мнение?
Он, не раздумывая, ответил:
- Я считаю, это полная чушь... Совершенно очевидно, что сыновья доктора Марча не могли быть причастны к гибели этой девушки. Скажите, где вы это взяли?
- Мне прислал это один мой друг. А почему вы считаете, что это чушь?
Он хрустнул пальцами.
- Потому что, видите ли, у доктора Марча нет сыновей: ни одного, ни двух, ни пятерых. Они давно мертвы. Дженни была их нянькой. Преданная девушка, но психически неустойчивая. Алкоголичка в последней стадии...
В одно прекрасное утро они пошли на озеро кататься на коньках. Она напилась... и забыла о них. Они заигрались и оказались в той части озера, где было запрещено кататься. Лед проломился... Пятеро близнецов, прекрасных ребятишек... Вы знаете, это очень редко бывает, когда рождаются сразу пятеро. Им было по двенадцать лет, кажется, и они утонули.
Горе родителей было безмерным. Бедная миссис Марч... Доктор тоже стал немного странным, но сильнее всего это отразилось на Дженни. Мне кажется, ее помутившийся рассудок не смог вынести тяжкого бремени вины. В своем безумии она вообразила, будто дети по-прежнему живы, что они преследуют ее... И тогда она принялась убивать снова и снова...
- Это как-то неправдоподобно, вам не кажется? Выходит, все, о чем здесь говорится, - ложь?
- Все. Впрочем, сравните почерки... И потом, то, что касается человеческой души, всегда немного неправдоподобно, не так ли?
Я кивнул. В этом он был чертовски прав. Он откинулся на спинку кресла с удовлетворенной улыбкой.
Стало прохладно. Наступила ночь. Я убрал в портфель журналистское удостоверение «Детективной хроники» и поднялся. Прежде чем выйти, я обернулся, сделал прощальный жест рукой и тихо сказал:
- До свиданья, Захария.
Он не ответил.
Я всматривался в это лицо, освещенное восходящей луной. Блестящие глаза были устремлены в одну точку. Ярко-красные губы искривились в жестокой гримасе, обнажившей зубы. Его руки дрожали.
Я повернулся к доктору Смиту. Он пожал плечами:
- Ну вот. Это все, что можно из него вытянуть.
