Я только что обнаружила, что он забрал магнитофон.
Вероятно, уже поздно... Два часа ночи, а мне вставать в семь - нужно поспать, чтобы с утра была свежая голова... Но если я умру завтра вечером, какой смысл спать?
Из коридора снова доносится какой-то шум - это ужасно, это никогда не кончится! Я не хочу слушать... Похоже на шепот, кто-то говорит еле слышно, как больной (интересно, я одна это слышу?) или как пьяный... Я узнала этот голос, эту манеру говорить. Неужели этот псих там, в коридоре? Надо бы выйти посмотреть - может быть, там кто-то при смерти... Может быть, он их всех убил?
Или это его мать? Похоже на женский стон, такой жалобный... Но почему никто из них не реагирует? Прямо за дверью... Как пение сирен... Отец часто рассказывал мне сказку про поющих сирен. Я не хочу слушать, я... Но это же мой голос! Это я разговариваю за дверью, это я, я жалуюсь... Нельзя, чтобы кто-нибудь это услышал...
Ну вот, магнитофон снова у меня. Нужно послушать запись...
Ты здорово повеселился, слушая мои стоны, наверняка смеялся вовсю в своей комнате - в одной из этих комнат. Достаточно было бы распахнуть все двери, и я бы тебя увидела: ты сидишь за столом в своей полосатой пижаме и пишешь, я увидела бы твою мерзкую бледную физиономию с твоей настоящей улыбкой, твои настоящие глаза - вперившиеся в меня глаза безумца... Тебе смешно слушать, как я плачу, когда пьяна? Все равно как если бы он меня изнасиловал - как и в тот раз, когда он украл мой дневник. Мне хочется его убить, так хочется его убить!
Я так рада, что магнитофон у меня! Мне приятно говорить громко, слышать свой голос, свои размышления вслух. Это избавляет меня от чувства, что все случившееся мне померещилось.
