Ошибка инквизитора: кровные узы

Глава 5

  Небольшая, но со вкусом обставленная комната наполнялась приятным благоуханием трав, неспешно тлеющих в своих миниатюрных «бочонках», расставленных по резным стульям в каждом углу. Каждая ароматическая трава соответствовала четырем сторонам света, что помогало защищать и развивать как особняк, так и внутреннюю атмосферу в нём. В центре комнаты расположился небольшой дубовый стол с резными ножками, за которым сидел Сехун и лениво перелистывал пожелтевшие от времени страницы некой старинной книги.

Его прямая, словно струна, осанка, идеальный профиль и сильные мускулистые руки с ровными длинными пальцами, — всё это выдавало его благородное происхождение, красноречиво говоря о том, что в его жилах течёт так называемая «голубая кровь». Сехун припоминал, как когда-то давно он и его семья гордились своим древним, как мир, родом, члены которого могли помимо своих индивидуальных способностей сознательно перенимать от предков один очень сильный и единственный в своём виде дар.

Вот только он забыл, насколько давно это всё было. В какой-то момент всё рухнуло подобно карточному домику, похоронив за собой целый род основателей этого мира, а следом за ними и миропорядок. Каким-то чудом выживший Сехун остался наедине с целым легионом алчных, жаждущих крови и власти, тварей, которые не знали страха, ровно, как и разума, что отравлялся много тысячелетий, давал ростки, созревал и, в один памятный день, явил миру свои ядовитые плоды.

Демон тряхнул головой и, оторвавшись от книги, устало потёр свою переносицу. Он не помнил, с чего и с кого именно началось это отравление, но совершенно ясно помнил лики одичавших от запретов и развивающихся мутаций рабису, окруживших его поместье в кольцо и неумолимо сжимавших его до тех пор, пока замок не содрогнулся от агрессивного вторжения.

Этот ужасный и страшный по своим масштабам и неистовству день, положивший начало конца прежнему строю, значился в истории как «Войны крови». Сехуну всегда хотелось изменить название на более точное. Например, «Агония грязной крови». Но, прадед Кая, с которым ему повезло заключить мирный союз и впоследствии навести в мире относительный порядок, категорически был против затеи союзника, прикрываясь негативной реакцией со стороны бунтарей.

«Будет лучше, если память об этих событий уйдет в забытие со временем, а такое громкое название лишь усугубит ситуацию, заставляя наших потомков лишний раз думать о ненужных вещах», — говорил старший демон с поднятым кверху указательным пальцем, и Сехун покорно смирился со своим «второсортным» статусом в новом не самым лучшем мировом порядке. Его мнение здесь уже ничего не значило, хотя он и помогал решать важные вопросы в управлении.

Однако, род Ким, точно также переживающий последствия долговременного кровосмешения, как и остальные агрессивные смутьяны, никогда не доверял до конца Сехуну, прекрасно зная истоки и силы рода О, который единственный смог сохранить чистую «голубую кровь». Члены рода О никогда не имели сексуальных связей с собственными родственниками, а уж детей от подобных союзов тем более. Родственное кровосмешение означало гибель разума и духа, а это было, по их мнению, страшнее убийства.

Ещё до войны, когда в их мире не осталось чистокровных семей, предки Сехуна начали скрещиваться с людьми, тем самым обезопасив себя от пагубных мутаций. Уровень способностей от подобного кровосмешения не ухудшался, даже, наоборот, в каком-то смысле улучшался и «очищался» для чего-то нового. Кровь человека для рабису представляла собой нейтральный материал, с помощью которого они развивались и размножались, не травмируя свой собственный генофонд.

Но, угадайте, кто был иного мнения о людях, как о носителе генов демонических потомков?

И кто потом, словно в усмешку над самим собой и своими предками, взял в жены человеческую женщину?

Царившую вокруг тишину нарушало лишь потрескивание свечей, которые стояли на рабочем столе демона и бросали теплый мягкий свет на его серьёзное сосредоточенное лицо. Он бегал взглядом по строчкам так быстро, что, казалось, он вовсе ничего не читал и не понимал, а лишь создавал видимость, чтобы никто ему не мешал наслаждаться столь редким покоем.

Сехун оторвался от чтения старинной рукописи и поднял глаза к полуоткрытой двери, за которой доносились быстрые, но немного неуверенные шаги сына в сторону его кабинета, будто тот всё ещё раздумывал, стоит ли сейчас заходить к отцу или отложить дела до лучших времен.

Демон откинулся на спинку мягкого кресла и провёл ладонью по своим густым темным волосам, легко скользившим между пальцев, словно шелк.

«Кажется, с делами на сегодня хватит», — подумал Сехун и прикрыл глаза, слушая, как парень заходит в комнату, как обычно, без стука.

Сын тихо подошел к столу и затих, видимо ожидая, когда отец удостоит его своим вниманием. Какое-то странное беспокойство кольнуло в груди у Сехуна, хотя на то не было видимых причин. Было в энергетике парня что-то такое, что мгновенно напрягло демона, и он поспешил открыть глаза.

Демону понадобилась доля секунды, чтобы понять, в чём дело.

— Синий? — с недоумением обратился он к сыну, стоявшему перед ним в черных брюках и синего цвета рубашке. — Синий?!

Молодой демон едва поморщился, осознав всю справедливость нервозности отца, и выпалил на одном дыхании:

— Меня достала «богатая» цветовая гамма окружающего мира, — парень посмотрел в окно, за которым буйствовала ненастная погода, и нахмурился, думая о том, что его мать сейчас, наверное, забилась в угол кровати от страха. — Я устал от однообразия и создал себе этот цвет...

— Бэкхен, — грозно зашипел демон и резко подался вперед, так, что пламя свечей заметно дрогнуло. — Не вздумай выкинуть подобный фокус при Кае. Иначе, он всё поймет.

— Я не дурак, — фыркнул Бэкхен, и театрально закатил глаза, всем своим видом показывая отцу, что его излишняя, местами параноидальная, осторожность уже порядком достала. — И знаю нрав Ким Кая не хуже твоего.

— Вообще-то, я строго настрого запретил тебе применять свой дар здесь.

— Мне что, до конца жизни тебя слушаться? — начал заводиться молодой демон и сжал свои руки в кулаки.

Сехун отстраненно фыркнул и сложил руки на груди, оценивая самодовольный, но нервный вид Бэкхена.

— Конечно, нет, — смягчился демон и, как бы между делом, убрал книгу в ящик своего стола. — Поступай, как считаешь нужным, но с умом, пожалуйста. На кону не только твоя жизнь.

Парень не сразу, но расслабился, присев на кресло напротив отца и закинув ногу на ногу. Сехун видел, что парень хотел сказать что-то важное, иначе не сидел бы словно на иголках, нервно бегая взглядом по кабинету, словно боясь встретиться с испытывающим взором отца. Молчание затягивалось, и когда демон уже хотел поторопить парня, тот заговорил:

— Мне не понятен один момент из тёмной истории нашего мира.

— Какой? — удивленно спросил О, явно не ожидая подобного разговора от Бэкхена, никогда особо не интересовавшегося историей рабису.

— Почему Кай настаивает на моём браке с девушкой, у которой в роду почти все поголовно страдают родственным кровосмешением? Он ведь одержим чистотой крови, так? Тогда почему...

— Он, как и его предки, считает человеческую кровь чем-то отвратительным в качестве продолжения нашего вида, потому что скрещенные с людьми демоны не обладали такой силой и яростью, как они — герои-мутанты, — Сехун громко выдохнул, поглаживая пальцем висок. — Агрессия и ярость придает силы, как духовные, так и физические. И для семьи Ким было шоком узнать, что кто-то из демонов спаривается с человеком, тем самым лишая себя превосходства и дополнительных сил. Для Кая чистота крови заключается не в прямом её значении, а лишь в фактическом, т.е. демон с демоном и точка. А тот факт, что генофонду рано или поздно приходит конец, его мало волнует.

— Но он же должен понимать...

— Бэкхен, он проклят, — перебил сына демон. — Все подобные ему прокляты забвением и сумасшествием. Но самое страшное в этом проклятии то, что по истечении трехсот лет, каждый потомок теряет родственную привязку к родителям и... Они становятся чужими друг другу. Отсюда идет ещё большее кровосмешение.

— А МэРи?

— МэРи... Думаю, эта девушка для него самое большое несчастье и в то же время — спасение. Благодаря ей линия его рода, начиная с матери Ли На, очистилась, но лишь она одна. Поэтому я рискнул... — Сехун запнулся, вдруг осознав, что раньше особо и не разговаривал с Бэкхеном на такие личные темы. — Рискнул соединиться с Ли На.

Парень прыснул от смеха в кулак и покачал головой.

— Разговариваешь со мной так, будто я девственник. Ладно, теперь мне понятна эта непростая ситуация с отпрыском деда.

— Ты о чём?

— Знаешь, я пришёл сказать тебе кое-что, — парень нервно заерзал в кресле и снова посмотрел в окно, собираясь с мыслями. — Сухо пристает к матери. И уже очень давно.

— Что? — Сехун встал с места и поставил обе руки на середину стола, при этом громко хлопнув по нему ладонями. — Что ты сказал?

— У меня к тебе просьба, — нервно сглотнул Бэкхен, уже успев пожалеть о том, что решился на этот разговор с ревнивым отцом. — Держи себя в руках и не мучай её. Ей и так досталось от этого похотливого придурка.

— Он... — выразительно произнес взбесившийся демон, чьи глаза уже наливались чернотой.

— Нет, она постоянно давала ему отпор, но мне кажется, что Сухо просто пока играется с ней. Потому что иначе, он давно бы взял её. А так он будто поддается ей что ли...

— Ублюдок, — прошипел Сехун уже полностью принявший демонический облик и готовый прямо сейчас разорвать на мелкие кусочки того, кто осмелился претендовать на его женщину. — И она молчит.

— Она боится, что ты навредишь ему. Он ведь её дядя.

Сехуну хотелось выть от злости и обиды. Как она могла утаить такое от своего мужа? Её поступок подобен измене. Конечно, у Ли На были все причины бояться Сехуна и многое недоговаривать ему. Но здесь настолько унизительная и серьёзная ситуация. Это открытый вызов, брошенный ему каким-то щенком, который решил, что ему всё позволено и доступно.

— Я так понимаю, — прохрипел демон, в упор смотря на парня, который отвел взгляд в сторону. — Ты давно знаешь о домогательствах со стороны Сухо?

Молодой демон молчал, внешне сохраняя спокойствие и холодную отстраненность, но в голове у него полным ходом прокручивались варианты, каким способом можно было хотя бы немного охладить разгорячившегося Сехуна. В таком состоянии О мог наделать много неприятностей, и это было его самой естественной реакцией, на то он и демон. Но самоконтроль, как считал Бэкхен, — дело обязательное, но очень сложное для таких, как они.

Сехун расценил молчание сына как положительный ответ на свой вопрос и продолжил:

— Значит, все знают, кроме меня.

— Самоконтроль, отец, — медленно, будто стараясь растянуть время, проговорил парень и встал с кресла, отойдя на пару шагов в сторону. — Мы не звери, в конце концов. Ведь, так? Я рассказал тебе об этом для того, чтобы ты защитил её, а не убил.

Демон уже хотел закричать на своего отпрыска, но тот, щёлкнув пальцами, тут же исчез, оставив разгневанного предка наедине с самим собой. В его ушах стоял раздражающий то ли гул, то ли звон, а перед глазами мелькали картины, на которых он видел свою жену, а рядом с ней Сухо: вот, он смотрит на Ли На, буквально раздевая её своим похотливым взглядом, а вот он уже прижимает её к себе в постели и склоняет свою голову над ней, чтобы поцеловать...

Поцеловать. Его жену.

В мгновение ока содержимое стола оказалось сброшено на пол, а комнату заполнило подобие волчьего рыка. Демон то сжимал, то разжимал свои руки в кулаки, а вздувшаяся жилка на его шее беспрестанно пульсировала, от чего создавалось впечатление, что она вот-вот лопнет и выплеснет вместе с кровью всю злобу и желчь, что кипели в его теле.

Краем сознания Сехун понимал, что нельзя идти к Ли На прямо сейчас, иначе он может не сдержаться и если не слишком сильно навредит ей физически, то уж морально он её точно выжмет, словно лимон, и опустошит. Но сознание его стремительно тускнело и рассеивалось во мраке тех слов, которые он услышал несколько минут назад.

Ревность и неистовое желание немедленно овладеть женой захлестнуло разум демона, и он двинулся в сторону её покоев, на ходу представляя, что он с ней сделает за подобные недомолвки.

***

— Сехун, — испуганно пролепетала девушка, стоило мужу появиться на пороге её комнаты.

Увидев его в демоническом обличии, она сразу поняла, что предчувствие её не обмануло. Он всё узнал. Она даже не хотела знать, каким образом ему стало известно о ней и Сухо, хотя бы потому, что сейчас это уже не важно. Судя по его быстрым и уверенным шагам в её сторону, ей грозит жестокое наказание. Ей оставалось надеяться, что оно будет не смертельное.

Сердце девушки сжалось в груди от страха и непредсказуемости в действиях мужа, который иной раз мог просто встряхнуть её за плечо, а мог и с самым невозмутимым видом откинуть её к стене или на пол. И что именно творилось сейчас в его голове, она не могла знать. Да что там, знать, даже подозревать была не силах.

Она попятилась назад, пока не уперлась спиной в стену и почувствовала, как её ноги немеют и подкашиваются. Взбешенный демон, буквально, подлетел к ней и схватил жену свободной рукой за горло. Девушка судорожно вцепилась в его руку и тщетно старалась ослабить хватку. На её глазах выступили слёзы отчаяния.

— Любишь хранить тайны, Ли На? — прошипел Сехун и замахнулся на неё кожаным длинным ремнем.

Девушка зажмурилась и приготовилась стерпеть ужасную боль от тонкой плети. Она досчитала до пяти, но почувствовав, как муж отпустил её горло, медленно открыла глаза.

От увиденного у неё всё поплыло перед глазами. На неё откуда-то сверху навалилась тяжелая волна усталости и слабости, а тело бросало то в жар, то в холод. Сползая спиной по стене, она упала без сознания, раскинув свои длинные каштановые волосы по полу.

В метре от Ли На друг напротив друга стояли Сехун и Сухо. Последний крепко держал О за руку, в которой был ремень, и метал в соперника колючий холодный взгляд. Это последнее, что девушка видела перед тем, как сознание покинуло её.