Волк и фея

Без названия 14

завернуться бы в теплый свитер, заварить себе крепкий чай.
и забыть, что снаружи ветер, сказать грусти своей: прощай!
хоть на сутки остаться дома, просто молча смотреть в окно...
наблюдать, как, смеясь, погода забирает из всех тепло;
как октябрь стучится в души, поливая людей дождем.

вот сказать бы ему: «не нужно. мы давно уже зиму ждем.
чтобы снег выпадал по пояс, чтобы за нос кусал мороз!
а вот серость свою и морось ты уж лучше скорее брось».,
но октябрь не слышит просьбы: продолжается мелкий дождь...

вот и утро. погасли звезды.
внутрь словно прокралась дрожь.
осень скоро пройдет, исчезнет с этих улиц туман, тоска.
скоро счастье в сердцах воскреснет — ведь зима уже так близка!
прилетел уже снежный ветер, следом будет шалун-декабрь.
,
а пока — надевайте свитер.
(и добавьте корицы в чай)

verner

Темнота окутала всю квартиру. Тишина давила на уши похуже любого пресса из книг. Но, стоило только закрыть за собою дверь, как возле меня магическим образом материализовался дядя.— И что вы скажите в свое оправдание, милочка? — тоном, не требовавших отговорок, спросил фигурист, сверля меня небесно-голубыми глазами— В конюшне была — тихо пискнула я, опуская глаза в пол. Ну да, я почти не соврала. Сначала была в конюшне, потом потерпела моральную смерть и отправилась гулять по парку. В итоге на часах около восьми вечера, а тренировка закончилась три часа назад.— Что это — Виктор схватил меня за руку, поднимая ее на уровень своих глаз. На тыльной стороне ладони красовалась новая ссадина, посаженая возле остановки в то время, когда я снова запнулась о какой-то камень.Закатив глаза к небу, Никифоров поволок меня на кухню, где достал из холодильника маленькую темную бутылочку с надписью «ЙОД». Эта жидкость еще с детства вгоняла меня в ужас, и даже сейчас, в свои почти пятнадцать, я дико визжала от одного вида этой гадости!А теперь представьте себя на месте Юри:Виктор приглашает вас в свою квартиру, ибо номер в отеле слишком дорогой, выдает вам комнату, в которой вы благополучно засыпаете. Из сна вас вырывает дикий визг. Вы, как бешеный, выскакиваете на кухню и видите такую картину:Рыжая бестия по имени Огнеяра, скача по комнате как дикий кенгуру, и визжа не хуже маленького дитя, бегала вокруг стола, а за ней, оря что-то на чистом русском, гнался Никифоров с какой-то баночкой в руке.Ну, а если честно, то они все-таки меня поймали и вылили по-моему, втрое больше, чем надо было. Затем, назвав меня «партизаном» (и причем тут это?) подтолкнули и отпустили восвояси.Как только я вошла в свою комнату, подошла к подоконнику и открыла окно. Весенний воздух, свежий из-за дождя, ворвался в комнату, скидывая с рабочего стола все листочки и тетради. Вдоволь промерзнув и придя в чувство, я принялась вытаскивать вещи из сумки, как на глаза попалась черная, как смоль, футболка, которую подарил мне Плисецкий тем самым утром, когда мы проснулись вместе. Я, стянув свитер и надев ту самую вещь, почувствовала что-то колющее в кончиках пальцев. Вся боль, тяжесть и страдания надавили огромным весом на душу. в который раз за день я разревелась. Тихо так, забившись в уголок и тихо поскуливая, словно брошенная шавка.Сейчас возникла мимолетная мысль позвонить Шу и выложить душу. Но эта мысль ушла, утонувши в море слез. Конечно, Цуно посмеется и скажет «Мне бы твои проблемы...»А знаете, у каждого свой порог. Один может реветь в три ручья из-за одного замечания, а другой будет стойко держаться даже на похоронах близкого человека. Один идет по жизни с кучей стрел и ножей в спине, улыбаясь всему миру, а другой, получив маленький камешек в ногу, сразу же покрывает всех и вся благим матом, выливая из глаз ведро соленой влаги.
А возле окна взлетали и падали зеленые, как изумруд, легкие шторы.

Так же тихо летали по комнате листы бумаги.

***

— Яра! — раздался голос дяди примерно через сорок минут — К тебе Юрий пришел!Сердце пропустило удар. Что, гад, совесть замучила? А хотя, кого я обманываю? Нет ее у него. Просто нет...Интуиция подсказывала, что нужно идти, ибо если я не выйду, буду казаться простой девкой, либо испугавшейся, либо наоборот сидевшей и рыдающей в три ручья, что собственно, я и делаю...— Что надо? — грубо спросила я, стоило мне только увидеть Плисецкого.— Верни мне футболку, которую я дарил тебе — с холодным безразличием ответил он, бегая взглядом от меня и до изображения тигра на вещи.Я, как парень, стянула со спины эту несчастную вещь, оставшись лишь в одном лифчике.Аккуратно вывернув футболку, я так же аккуратно сложила ее и, вопросительно подняв бровь, спросила:

— Так что ты там хотел?

Юрий тряхнул волосами.

— Верни. Мне. Мою. Футболку — выделяя каждое слово выплюнул он, причиняя мне чуть ли не физическую боль

— Верни мне мою девственность! — прошипела я, запуская несчастной вещью в лицо Плисецкому и, сдерживая нецензурные слова, захлопнула перед ним дверь, при этом закрыв ее на все три замка и даже на цепочку.

— Тварь — прошептала я, сползая по ней на пол и утыкаясь носом в колени — Сука. Бесчувственная грязная сволочь!