Stop crying your heart out

Глава 20.

"Из всего, что вечно, самый короткий срок у любви."

Janusz Leon Wiśniewski




Стоны, всхлипы - это все, что я слышу, когда прихожу в себя. Яркое солнце ударяет по глазам, и я чувствую что-то мокрое на своем лице. Приподнимаюсь на локтях и вижу Найла. Он сидит на корточках с бутылкой в руке. Такой грязный, весь в саже и земле. Вокруг полный хаос- куча тел лежат повсюду, куда ни глянь, все дымится, незнакомые солдаты бродят по обломкам и руинам. Я словно попал в фильм про апокалипсис.

- Эй, как ты? – голос Найла посажен. Он грустно смотрит на меня, теребя бутылку в руках. Я двигаю конечностями. Все цело, только голову жутко ломит, а в ушах пищит.

- Порядок. Только... - собираюсь жаловаться, как вдруг меня осеняет. Луи. Я ужаснувшись смотрю на Найла, и он мгновенно понимает. Опускает глаза и начинает ковырять бутылкой землю.

- Гарри, самая большая ошибка- это находить друзей на войне. Еще хуже- любовь. Приходится сталкиваться с потерей.

Что он такое несет? Он что, контужен? У него сотрясение? Господи, пусть заткнется!

Я истерично мотаю головой, зажмурив глаза.

- Найл, давай сначала. – я поднимаю на него глаза и сталкиваюсь с сожалеющим взглядом.- Где Луи?

Блондин тяжело вздыхает и кладет руку на мое плечо.

- Прости, Гарри...но его больше нет.

- Ааах, матерь Божья...

Закрываю лицо руками и падаю на землю. Переворачиваюсь на живот и утыкаюсь лицом в грязь. Прошу, пожалуйста, нет! Это не правда! Он лжет! Луи жив! Чертов блондин несет чушь!

- Гарри, мне очень жаль. Лиам, Луи, командир, Клэр... Они все мертвы.

Я вскакиваю, как обожженный и со всей силы ударяю Найла в лицо. Он падает на задницу и пораженно смотрит на меня.

- Заткнись, сейчас же! Ты все врешь! Луи жив! Он жив, черт бы тебя побрал!

Я поднимаюсь на ноги и несусь сломя голову, черт знает куда. Спотыкаюсь об окровавленные трупы и, рыдая, ищу его. Еще никогда я не боялся ничего сильнее, чем увидеть его обездвиженное тело среди этого месива.

- Луи? Луи? – кричу, сквозь рыдания. Все вокруг смотрят на меня, а мне плевать. Я смотрю везде, где возможно. Обхожу весь лагерь, точнее то, что от него осталось. Луи нигде нет. Его нет. Ни среди живых, ни среди мертвых. Он пропал. Словно испарился. Но я не унимаюсь. Я не сдамся, нет, только не сейчас. Раз за разом прочесываю территорию, задыхаясь от всхлипов и собственных слез. Все вокруг как в тумане. Ничего не понимаю. Просто хожу, срывая голос и зову Луи, пока не темнеет. Найл находит меня раньше, чем я собираюсь делать очередной круг вокруг лагеря. Он хромает, но все равно идет ко мне решительным шагом.

- Можешь бить меня сколько влезет, но ничего не изменить. – он подходит и становится передо мной. Прямота его слов разбивает мне сердце, поэтому я снова ударяю его в лицо. Найл мгновенно выпрямляется, и я повторяю удар.

- Я потерял лучших друзей, говнюк! Тебе не одному больно! – он орет на меня и толкает в грудь. Я отшатываюсь назад и замираю. Смотрю на него и понимаю, что больше не могу. Не могу надеяться и ждать, что Луи вот вот окажется здесь, появится откуда ни возьмись, пусть раненый, пусть еле дышащий, но ЖИВОЙ! И я падаю на колени и плачу навзрыд, опустив голову. Я словно сгораю изнутри от этой боли.

- Я хочу сдохнуть... Я хочу сдохнуть, Господи, прошу... - мои причитания раздаются на всю округу. – Забери меня... Забери меня с собой... Не оставляй одного... Не бросай, Луи, пожалуйста...

Чувствую, как Найл обнимает меня, гладит по спине, что-то успокаивающе приговаривает. Но я не чувствую ничего. Никакого тепла и утешения. Лишь огромный груз потери, давящий на меня с неумолимой силой. Меня больше нет. Я погиб вместе с Луи. Осталась лишь жалкая пустая оболочка, тянущее тяжелое бремя по этой земле. Все самые страшные кошмары сбылись. Луи больше нет. Моя жизнь была разрушена, а он дал мне второй шанс на нормальное существование. А теперь и он ушел. И мир рухнул. И все теперь еще хуже, чем было раньше. Еще больней, еще невыносимей. Я не могу жить без него, даже не хочу пытаться. Просто он был моим всем, я дышал им, а теперь у меня отобрали воздух. Я любил его и телом, и разумом. Я хотел быть с ним всю свою жизнь, любить и быть любимым - разве я многого просил? Разве я не заслужил его за все свои страдания?

Луи чувствовал, чем все закончится. Он знал. Поэтому прощался со мной так, будто навсегда. Словно видел во снах, что мы больше никогда не будем вместе. Никогда... Какое же страшное слово. Оно, как приговор. Никогда, это значит конец. Только вдуматься- никогда в жизни! Никогда больше не видеть этих сияющих голубых глаз, никогда не чувствовать тепло этого тела, никогда не целовать губ, не слышать смеха и голоса, никогда не видеть улыбок, не чувствовать родного запаха. И больше никакого будущего, никакого «вместе», «семья», «ребенок». Ничего из того, во что мы так верили. Никогда.

А я ведь даже не увидел его тела. Не смог посмотреть на него в последний раз. Каким бы он ни был, каким бы ужасным не было бы увиденное, он все еще мой Луи. Мой мужчина, которого я всегда буду любить. Всегда. Наверное, эта картина навечно бы застряла в моей памяти – море крови и Луи среди нее. Но нет, ничего такого. Он исчез. Словно его никогда и не существовало. Словно я сошел с ума и один видел его, никто больше. Словно он мой прекрасный и в то же время самый кошмарный сон.


***

- Лагерь разрушен, и потому, вы отправитесь с нами туда, где оставшихся из вас объединят в новый отряд. – мы стояли в жалком строю, шатаясь от усталости, перебинтованные и грязные. Новый командир, прибывший с подкреплением, старый усатый военный, стоял перед нами и рассказывал о дальнейших действиях. До сих пор не понимаю, как Найл притащил меня сюда. Последнюю ночь мне было все по барабану. Я просто лежал не двигаясь и не смыкая глаз, смотрел в одну точку. А на утро я каким-то магическим способом оказался здесь. Даже не помню, как Найл вел меня сюда. Плевать. Чувствую себя растением.

- Вы потеряли большую часть солдат, но это не причина раскисать. Нужно двигаться дальше и быть сильными – вы бойцы!

Эти уверенно звучащие слова, произнесенные командиром, пробуждают где-то в сааааамой глубине меня что-то похожее на эмоцию. Я поднимаю глаза, и мой взгляд впервые за последние сутки фокусируется на чем-то конкретном. В данный момент на командире.

- Конечно... - хриплю я сорванным голосом и вяло ухмыляюсь. Абсолютно безымоциональное лицо. Все внимание устремляется на меня. Найл испуганно толкает меня в бок. – Давайте наслаждаться жизнью... она ведь прекрасна...

Медленно, шатаясь на подкошенных ногах, шаркаю из строя.

- Вернись в строй, солдат! – строго командует командир, оценивающе осматривая меня. Все еще плетусь к нему. Чувствую себя зомби- ходячим мертвецом.

- Двигаться дальше? – медленно приближаюсь, не сводя взгляда с морщинистого лица мужчины. – Забыть и жить нормальной жизнью? – подхожу совсем близко. Задираю голову, чтобы смотреть ему в глаза. – Да чтоб ты сдох...

Выплевываю эти слова с каким-то скрежетом. Вокруг гробовая тишина, а у командира похоже отсох язык. Он не может произнести ни слова, пораженный моей наглостью.

- Если б ты терял любимых, ты бы не нес эту хуйню! – я повышаю голос и ору ему в лицо. Командир годится мне в деды, старше по званию, но это не останавливает меня вместе с нарастающей во мне яростью. – Ты хоть понимаешь, о чем говоришь?

- Встань в строй, парень. – старик на удивление спокоен. Покойный командир уже давно бы расквасил мне лицо за такое неуважение. Но меня не сбивает с толку его реакция. Я встаю так, что наши лица оказываются близко, и смотрю ему прямо в глаза.

- Заставь меня. – толкаю старика в грудь, и он слегка отшатывается от неожиданности. – Заставь меня делать, чего я не хочу. Ну, давай! Мне уже терять нечего.

- Усмири пыл. – в глазах командира никакой строгости, наоборот, сострадание.

- Да пошли вы все...

Я разворачиваюсь и иду прочь. Мне кажется, что я почти бегу, а на деле плетусь, как улитка, на заплетающихся ногах.

- Гарри! – слышу голос Найла, а за ним командира.

- Оставь его.

Не знаю, куда мне идти. Лишь бы убраться подальше от всех этих козлов. Иду через руины, вижу какие-то машины, а вокруг тишина- все на построении. Даже не верится, что здесь вчера был бой на смерть. Слишком тихо.

Я смотрю невидящим взглядом на одну из военных машин. Ее фургон открыт, а внутри блестит оставшееся после войны оружие. Мои ноги словно прирастают к земле, и я останавливаюсь.

«- И что он сделал? Застрелился?
- Подорвал себя на гранате. Когда враги подошли ближе, он дернул кольцо и бах! Вместе с врагами. Умер героем. »

В голове эхом звучат когда-то услышанные мной слова. Как заезженная пластинка, повторяются снова и снова и снова. Раз за разом, разъедая мой мозг кислотой. Я закусываю губу, больно-больно, пока не чувствую солоноватый привкус крови. Мне даже не приходится бороться с собой, решать, что выбрать- жизнь или смерть, как то морально готовиться. Я просто иду к фургону, зная, что меня больше ничего не держит на этой Земле, кроме силы притяжения. Ничего. Мне ничуть не страшно. Раньше я хотел умереть, но боялся этого. Боялся того, как это будет и где я потом окажусь. А теперь мне плевать. Меня не заботит ничего, кроме того факта, что Луи мертв. Я даже не верю, что окажусь рядом с ним на небесах, когда умру. Я делаю это не для того, чтобы воссоединиться с ним и остальными близкими. Это сказки, я знаю, поэтому иду к машине с боеприпасами просто потому, что больше не хочу здесь находиться, терпеть эту невыносимую боль внутри, умирать каждую секунду от мучительных воспоминаний и свыкаться с тем, что теперь я снова один.

Я открываю двери фургона сильнее и окидываю кучу оружия взглядом. Ни одной гранаты. Но куча огнестрельного. На глаза каким-то образом бросается черный пистолет. Он словно бы выделяется из всей массы серого метала, маня своим блестящим корпусом. Как- будто предназначен для меня. В нем моя смерть, мое спасение.

Беру его и кручу в руках, проверяю на наличие пуль, мрачно улыбаюсь, когда вижу две нетронутые. Ухожу от машин и направляюсь прочь из лагеря. Где то в этом месте был пост и тело Лиама, которое, как и все другие уже успели убрать. Скоро их всех отправят домой, они вернутся к родным в цинковом гробу. В такие минуты начинаешь понимать, что не одному тебе приходится переживать все это.

Я переступаю через обломки и останавливаюсь. Передо мной простилается узенькая тропинка, которую теперь почти не видно из-за минувшей битвы. Я мягко ступаю по ней, сжимая в руках ствол. Он помогает мне справляться с болью и напоминает о том, что скоро все закончится. Но когда я вижу озеро и все, что осталось от берега, я не выдерживаю. Падаю на траву и начинаю рыдать, громко, отчаянно, до порвавшихся связок и сведенных мышц лица. Это наше место, и во что теперь оно превратилось? В перерытый гусеницами танков пустырь. Ни травы, ни птиц, ни Луи. Но это место все еще как-будто пропитано нами, запахом Луи. И среди тишины я будто бы слышу любимый голос, взывающий мне ласковым «малыш».

Больше не могу. Больше нет сил терпеть это. Встаю на колени и смотрю на небо. Такое голубое, словно это Он смотрит на меня своими голубыми глазами. Ждет меня. Зовет за собой. Протягивает руку и осторожно ворошит мои волосы. Так привычно и обыденно, как я любил. Но это всего лишь ветер. Я хватаюсь за голову, чтобы он прекратил. Ненавижу, когда трогают мои волосы. Луи- мое единственное исключение. Во всем. Всегда. Был.

Тишину разрезает звук перезаряжающегося пистолета. Вот так. Одно нажатие и все закончится. Я подношу дуло к виску. Мне хочется рыдать, и я не препятствую стекающим по щекам слезам. Зажмуриваюсь. Сейчас, еще минуту. Я должен сделать пару последних вздохов, чтобы запомнить каково это- жить. Глупо, нужно было дышать, пока я был с Луи, а сейчас уже бессмысленно. Да я и дышал. Последняя ночь. Я не спал ни минуты, лишь наслаждался теплотой Луи и его запахом. Вот тогда я и готовился к концу, я уже знал, где то глубоко внутри себя, что у нас осталось мало времени.

Ну все, пора. Последний раз открываю глаза и смотрю на этот мир. А где то сейчас люди смотрят телевизор, устраивают барбекю, купаются в море, а я вот вот умру. Ухмыляюсь сам себе. Вот и все. Надавливаю на курок и зажмуриваюсь. Выстрел и я перестаю дышать. Падаю на траву, и пистолет вылетает из моей руки. Почему я все чувствую? И где ожидаемая боль от пули? Или моя душевная боль настолько сильна, что заглушает физическую? Невероятно, но я открываю глаза. Не успеваю ни черта осознать, как меня тянут за воротник и заставляют встать. Теперь я сижу на земле, а передо мной возникает новый командир. Он только что выбил пистолет из моей руки в момент выстрела? Я слишком устал, чтобы быть шокированным. Смотрю на него невидящим взглядом.

- Ты совсем рехнулся?! Разве так можно?!- он возмущенно трясет меня за плечи.

- Я должен уйти, - шепчу я из-за сорванных связок и продолжаю пускать сопли. Во мне нет сил даже наорать на него, за то, что он сорвал все мои планы.

- Зачем? Зачем ты хотел убить себя?

- Чтобы умереть.

Командир вздыхает и с сожалением смотрит на меня. Его густые седые брови сходятся на переносице.

- Ты должен быть сильным несмотря ни на что.

- Я больше не могу. Он ушел... - опускаю голову и трясусь от рыданий и всхлипов. Руки старика мягко ложатся на мои плечи.

- Этот парень был твоим другом?

- Всем... Я любил его...

Почему-то не могу сопротивляться этому человеку. Его голос успокаивает меня. От него веет чем-то родным, словно это дедушка, которого у меня никогда не было. Мои умерли задолго до моего рождения. Выдаю командиру себя со всеми потрохами. Плевать, мне нечего терять. Но старик не орет на меня, не отталкивает, он все еще здесь, а его морщинистые руки по – прежнему на моих плечах.

- А он тебя? – спрашивает он и в его тоне чувствуется доверие. Командир понимает, о чем я говорю.

- Тоже... - я почти пищу это слово, захлебываясь слезами.

- Тогда он бы не хотел, чтобы ты умирал. Сынок, поставь себя на его место- если бы ты смотрел на него сверху, видел бы, как он нажимает на курок, ты бы был рад?

Я мотаю головой. Он прав. Но это не успокаивает.

- Я не могу жить без него...

- Я знаю. Поначалу да. Да и кого я обманываю- потом тоже. Ты будешь страдать всю жизнь, не сможешь больше никого впустить в свое разбитое сердце, будешь засыпать ночами на мокрой от слез подушке, но ты будешь жить. А он будет рядом, поверь. Все, кто когда-то ушел, рядом с нами. Когда ты думаешь о них, они здесь. От того, что ты умрешь, ничего не изменится. Ты просто уснешь и никогда не проснешься.

- Я хочу этого...

- Я знаю. Но знаешь, чего хотят все те, кто погиб от рук этой войны? Они хотят, чтобы она закончилась. Все, кого ты потерял, хотят увидеть, как ты вернешься отсюда живым. Не знаю куда, к кому. Просто увидеть, как ты выходишь из поезда на людном жд вокзале где-нибудь в своем городе, увидеть, как ты снимаешь к черту эту надоевшую форму и как ты становишься обычным. Не бойцом, а просто парнем. Парнем, который все преодолел. Ты сильнее, чем ты думаешь. Раз уж они там, - старик показывает пальцем вверх, потом вниз - а ты здесь, сделай одолжение- исполни их желание.

Командир встает на ноги и уходит. А я сижу весь в слезах, все еще периодически вздрагивая от всхлипов. Смотрю перед собой в одну точку, пытаясь переварить услышанное. Медленно поворачиваю голову и вижу на земле пистолет. Он не забрал его. Почему? Неужели он так сильно верит в меня, что оставил его здесь, зная, чего я хочу? Я подползаю к оружию и беру его в руки. Смотрю на него так, словно это самая замысловатая вещь в мире. Кручу в пальцах, пробую на ощупь. А в голове грохочут слова командира. Я вспоминаю, как Луи спас меня из плена. Не знаю, почему именно сейчас. Но картинки сами собой всплывают перед глазами. Он спас меня, чтобы я жил. Если я убью себя, то предам его? Если умру, то значит его старания и риск были напрасными и не оправданными?

Я подношу дуло к виску, как бы проверяя собственную реакцию на это. Похожа ли она на ту, что была минутами ранее? Но мое тело отвечает на это действие странным покалыванием, ощущением того, что я здесь не один. Словно кто-то дышит за моей спиной, невесомо кладет руки на плечи и поглаживает спину. Луи... Моя рука непроизвольно опускается вниз. Я закрываю глаза, выпуская из под ресниц горошину соленой влаги.

- Я не смогу жить без тебя... - хриплю я, задыхаясь. – но я постараюсь жить РАДИ тебя.

И на этих словах я кое-как поднимаюсь на ноги, открываю глаза и, замахнувшись, выбрасываю пистолет в озеро.

Через минуту я возвращаюсь в лагерь. Все вокруг что-то собирают, складывают по машинам, я прохожу мимо них и вижу командира. Он встречает меня доброй улыбкой и еле заметно кивает головой. Я выдавливаю ответную улыбку, и чувствую, как меня хватают за локоть.

- Ты как? – поворачиваюсь и вижу напуганного Найла. Кладу руку поверх его.

- Порядок. Я жив.