Рассвет после грозы | starker

4.

Pov. Питер.

С тех трудных часов мы не общались и вовсе. Мистер Старк оставался в полном одиночестве, отныне запретив мне заниматься домом. Мне доверили лишь готовку обедов и ужинов, с чем я справлялся куда лучше, чем с простой стиркой или глажкой белья. Каждый день мы пересекались взглядами, новые часы нам казались поистине трудной задачей. Тони хотел, чтобы я остался, но сказать об этом вслух, увы, не мог. Только лишь говорил слова благодарности за приготовленную еду и уходил к себе в кабинет, откуда возвращался не раньше трех часов ночи. Почему я так уверен во времени? Ответить, видимо, придется. Спать мне и вправду хотелось неистово, но, зная, что он там один, все желание моментально спадало и оставляло после себя неприятную пустоту. Мне было спокойнее засыпать с мыслью, что и сам хозяин дома спит, а не сидит и ломает голову над бумагами и договорами. Меня самого пугало то, что я слежу за ним, прислушиваюсь и радуюсь его выключенному свету в спальне. Порой, когда мне совершенно не хотелось спать, я абсолютно незаметно пробирался в его комнату, чтобы полюбоваться. Странно это звучит, но на деле все гораздо проще; я сижу на полу и смотрю, как он спит. Изредка переворачивается на другой бок, что-то бормоча во сне. Мистер Старк беззащитен во сне и это неоспоримый факт. И, знаете, я бы не хотел, чтобы с ним что-либо произошло. Как бы он не вел себя со мной, что бы не говорил, мне все же удается его прощать. Я бы хотел прощать его до последних моих дней, если бы он позволил. Я думаю... он бы позволил? 

Мне так сильно захотелось его увидеть. Сейчас всего час дня, а я уже мысленно готовлю себя к ночным похождениям. Какой же будет позор, если он узнает... нет! Он не узнает, он не сможет меня лишить единственной отрады в моей жизни. Думаю, если попробую с ним поговорить именно сейчас о домашних занятиях он может даже порадоваться, что я все еще не держу на него зла. Надеюсь, что у него не государственной важности дела и он все же сможет уделить мне толику своего времени. 

Собравшись с духом и скованно перекрестившись, я тихо подошел к приоткрытой двери в кабинет, замечая, как тот склонился над бланками с чьими-то подписями. 

— Мистер Старк, я могу с вами поговорить? – мой голос слишком дрожит перед ним. 

— Питер, как голова? Уже не болит? – морозно спросил он меня, не отрываясь от бумаг, которые редко были отложены в сторону. Помнится, что такое поведение сулит неуважением к собеседнику. Ах, да, как я мог забыть... Тони Старку можно все.