Рассвет после грозы | starker

31.

Мальчик подходит к небольшому крыльцу, перепрыгивая через ступеньки. Над дверью висят два венка, что были перевязаны зеленой и голубой лентой.

— Цвета их глаз, – Прошептал Питер, все же поражаясь, каким чутким был Лафейсон. Это его рук дело, он отчетливо понимал. Постучав по деревянной поверхности, дверь в скором времени открывают. Тор.

— Привет, ты к Локи? – Спрашивает Одинсон, желая казаться незаинтересованным.

— Да, я вам тут принес сладкое, и, извините, что без приглашения, – Тор берет в руки сверток, пропуская мальчика вперед.

— Если бы не тортики, я бы тебя не впустил, – Выпаливает старший, уходя на кухню. Так красиво. Их квартира напоминала маленький домик, точно, как в сказках. Везде развешаны различные цветы, картинки с милыми рисунками, а запах.. Что-то схожее с ароматом персика и апельсина. Мягкий запах заменял резкий, но такой тягучий и бодрый. На столиках лежит разные вещи, от вазочек с ромашками, до красивых, завораживающих взор, перстней и украшений. Камни ярко светились в лучах настенных светильников, с которых свисали прозрачные ткани, усыпанные вышитыми цветами и звездами.

— Пит? На улице уже вечер, и, обычно ты не ходишь по гостям в это время, что-то-

Ему не дают договорить, ведь, столь сильные объятья шатена сжимают тело крепче обычного.

— Мы поссорились, Локи, – Шепчет он, утыкаясь носиком в грудь длинноволосому. — Он никогда не простит меня, он ненавидит меня, – Младший не верит, что плачет перед своим другом, осознавая, как жалок он сейчас, как разбит, разрушен.

— Тише, паучок. Он не заслуживает твоих слез, послушай, ты ни в чем не виноват перед ним. Уверен, ваша ссора, отнюдь, не по твоей вине.

— В этот раз ты не прав, – Отвечает младший, не желая отпускать тело из своих рук. Тот кивает, гладя рукой спинку мальчика.

— Поплачь, милый, может, тебе станет легче. Тони обычно не приветствует такое, да? – Тот кивает, тихо плача, просто ненавидя себя за содеянное. Только сейчас Питер осознает, насколько не прав был тогда. Обидеть близкого, создать такую глубокую рану и даже не помочь ее залечить. Так плохо. Так ужасно и тяжело. Паркер клянется, что такого больше не повторится, что он хочет вернуть все обратно, в тот час, когда решился наехать на старшего. Младший скулит, намочив собственными слезами темно-синюю рубашку Лафейсона.