Куб [Редактура]

Часть 14

Сегодня утром я видела себя по телевизору. С момента моего похищения прошло четыре с половиной дня. За это время мы с Эдуардом почти не разговаривали, более того, я его практически не видела. Вместе мы проводили около получаса только за завтраком, обедом и ужином. Эдуард возникал будто бы из ниоткуда и звал меня к столу, где уже были разложены по тарелкам разогретые в микроволновке полуфабрикаты. Каждый раз, заставляя себя отправлять в рот кусок за куском, я размышляла над тем, сколько припасов у Эдуарда еще осталось и как много мне нужно съесть, чтобы в один прекрасный день заставить его поехать в продуктовый магазин.

Иногда возникал голос. Не Ленкин, а тот, другой, мой, механический. Больше стебался и подтрунивал, чем давал дельных советов, и я искала способы, как от него отгородиться. Пыталась представить, что мой мозг разделен на несколько секций-коридоров, и старалась обесточить некоторые из них, таким образом заблокировав все, что мне мешало. У меня слабо получалось.

- Ты забудешь то, что хочешь помнить, и будешь помнить то, что хочешь забыть*,- задумчиво произнес как-то Эдуард, глядя мне прямо в глаза и этим взглядом заставив меня не на шутку перепугаться.

Он вернул мне мой дневник, потрепанный и с вырванными кое-где страницами. Я молча забрала у Эдуарда тетрадь, не поблагодарив и не спросив ни о чем. Сначала я и не думала что-то в нем писать, но потом пальцы сами собой взяли прицепленную к обложке дневника ручку и принялись строчить спасительные предложения, в которые можно было зарыться, хотя бы ненадолго представить, что ничего этого нет – нет Эдуарда, нет страшного леса вокруг, нет самого дома, пленницей которого я умудрилась стать благодаря собственному идиотизму.

Я поднималась на второй этаж, с закрытыми глазами пробегала мимо страшной инсталляции Хегарти и заходила в ту комнату с книжными стеллажами, где неделей раньше нашла странный фотоальбом со старыми фотографиями. За прошедшее время я успела изучить находку от корки до корки и утратила к ней всяческий интерес. Только фотография, украденная мной в первый день, так и осталась лежать в кармане засаленной юбки. Теперь я носила другую одежду – собственная вонь доконала меня на следующий день после встречи с таинственным стариканом, и утром, увидев аккуратную стопку свежей одежды, заботливо оставленную Эдуардом, я не стала ее игнорировать. Эдуард купил мне серый спортивный костюм – штаны на веревке (ее приходилось постоянно затягивать на талии), футболку со странной надписью на английском языке, значения которой мне понять не удалось, и кофта на молнии с капюшоном и длинным рукавом. Старую одежду с фотографией я скомкала и запихала под диван к колготкам. Среди обновок я нашла и свежее белье, которое заставило меня покраснеть. Надевая чистые трусы в ванной после душа, я тщетно гнала от себя назойливые образы Эдуарда, растерянно стоящего посреди магазина с женским нижним бельем. На ум пришли и другие не слишком приятные мысли: что будет, когда у меня, к примеру, начнутся месячные? Просить у Эдуарда прокладки? Ходить так, позволяя крови стекать по ногам и пачкать все эти белые диваны и ковры вокруг? Для этой цели я спрятала под диван грязную одежду – в конце концов, вполне можно будет порвать блузку на клочки и запихать их в трусы вместо прокладки.