Куб [Редактура]

Часть 19

Меня знобило. Во рту чувствовался привкус крови вперемешку со рвотой. Руки жгло огнем, но я была не в силах взглянуть на свои пальцы. Эдуард снял с меня все ремни и теперь стоял рядом с тележкой, сдирая с рук окровавленные перчатки и убирая щипцы в железный лоток, где уже валялись кусочки использованной ваты.

Я смотрела в одну точку. Мозг отказывался что-либо воспринимать. Какая-то тупая боль в висках волнами наплывала на меня, захлестывая с головой и тут же - мгновением позже - отпуская.

Я осмелилась взглянуть только на запястья - потертые от ремней до красных кровоточащих ссадин, покрытые свежей кровью, стекающей с поврежденных пальцев.

Эдуард достал упаковку с новыми ватными дисками и надорвал ее. Вытащил несколько штук и сел рядом со мной.

Я опустила взгляд вниз, между собственных колен, и меня едва не стошнило. Я тут же задрала голову - лишь бы не видеть - но слишком поздно - все, что было нужно, я уже успела разглядеть. На грязном и плохо освещенном полу, возле самых моих ног, лежали небольшие скорлупки, которые издалека можно было бы принять за очистки от семечек или орехов. Покрытые кровью, с кусочками прилипшего к стенкам мяса. С облупленным розовым лаком на самом маленьком из них. Почему-то на мизинце я никогда не любила смывать лак и оставляла все как есть. Если поднапрячься, можно было бы даже разглядеть небольшие лунки, которые раньше скрывались под кожей, и обгрызенные неровные края.

Эдуард нежно взял меня за руку и принялся аккуратно прижимать ватку к каждому пальцу поочередно. Ватка тут же пропитывалась кровью.

Я опустила взгляд прежде, чем успела приказать себе этого не делать, и принялась разглядывать то, во что теперь превратились мои пальцы. Возможно, если снова отойти на достаточное расстояние, это можно было бы принять за модный маникюр, гель-лак, шеллак, наклеенные сверху блестки и выпуклые картинки - что там еще обычно используют в косметических салонах?

Эдуард осторожно дотронулся ваткой до всех десяти пальцев и достал бинт.

Ногти превратились в кровавое месиво. Сверху и снизу стекали маленькие ручейки крови. Меньше всего ее, как ни странно, было в середине того места, где раньше был ноготь - заметна была лишь бледная, практически белая кожа, которая впервые оказалась незащищенной. По краям - небольшие впадины, углубление для самого ногтя, с скопившимися капельками крови в уголках и сукровицей. Стоит отдать должное Эдуарду - он сделал свою работу аккуратно. Даже профессионально, если можно бы было так сказать. Только безымянному пальцу на левой руке повезло меньше всех - ногтевая пластина сломалась, и кусочек так и остался в эпонихии, застрявший в задней связке. Эдуард несколько секунд разглядывал его, но в конце концов оставил все как есть, тем не менее, вновь объяснив свое пристальное внимание тем, что не хотел бы заражения.