Куб [Редактура]

Часть 18

Джессика никак не хотела надевать свое платье. Розовое, с пришитыми по краю оборками из кружев. Шелковистая ткань струилась вниз и нежно ласкала кожу. Я заплела Джессике косу, настолько длинную, насколько только смогла, потому что ее волосы были обожжены после прошлой экспедиции на кухню и путешествия, прошедшего слишком близко от включенной газовой плиты. Я едва успела тогда сунуть горящую голову Джессики под кран, прежде чем огонь разошелся и перепрыгнул на ковер. Я ходила перепуганная весь остаток вечера, но мама ничего так и не заметила, только после ужина вслух подосадовала на то, что на кухне в последнее время сильно пахнет гарью.

Глаза Джессики равнодушно вперились куда-то повыше моей головы, пока я тщетно пыталась уговорить ее примерить только что выстиранное и высушенное мной после инцидента с волосами платье. Несколько дней, к моему стыду, пока платье сохло, моей подопечной пришлось проходить полностью голой.

- Давай же, ну! - я с силой продела правую руку Джессики в топорщившийся и постоянно норовивший сложиться в гармошку рукав.

Раньше руки Джесс сгибались в локте, но теперь уже давно перестали. Это значительно осложняло всякую задачу ее переодеть, и мне приходилось помногу минут сидеть на полу, напяливая платье на куклу и из последних сил сдерживая порыв не настучать этой самой куклой себе же по голове.

Из соседней комнаты до моих ушей доносилась приглушенная музыка. Приглушенная, потому что дверь на кухню, где находилась я, была плотно закрыта, а в ушах у меня были вставлены кусочки ватных дисков, какими мама раньше смывала косметику - самодельные беруши.

Звуки усилились, вынудив меня отложить переодевание Джессики и подняться с пола. Я осторожно оправила сползающие вниз штанишки и пригладила маленькой пятерней растрепанные и немытые уже несколько недель волосы. Голова жутко чесалась, но я не могла принять ванну самостоятельно, а беспокоить по такому пустяковому поводу маму боялась.

Я и сейчас, стоя у закрытой двери, нервно переминаясь с ноги на ногу и все крепче сжимая ноги Джессики в кулаке, до жути боялась.

Какое-то внутреннее чутье, сильно развитое у маленьких детей и неизменно ослабевающее в более старшем возрасте, подсказывало мне, что маму все-таки придется потревожить, подойти к ней и попросить сделать музыку хотя бы немного тише.