Куб [Редактура]

Часть 15

Когда я открыла глаза, было совсем темно. Голова сильно кружилась, и тошнило. Было трудно дышать. Я моргнула несколько раз, но, вопреки ожиданиям, в помещении не стало светлее.

Я осторожно шевельнула ногой, по ощущениям, накрытой тяжелым одеялом. Несколько минут лежала, прислушиваясь и считая собственные выдохи и вдохи.

Я находилась не в спальне, это было ясно. Слишком темно. Во всех комнатах дома Эдуарда были большие окна, сквозь которые каждую ночь проникал лунный свет. Сейчас же не было ничего. Да и кровать, на которой я лежала, казалась значительно уже и не такой мягкой.

Я осторожно приподнялась на локтях и вгляделась в темноту так внимательно, что от напряжения заболели глаза, но все равно не смогла ничего разглядеть.

«Вставай давай», - тихо произнес в голове металлический голос, и я неожиданно для себя обрадовалась его приходу. Хоть одна душа рядом, как говорится, пусть и не совсем живая.

Я откинула в сторону одеяло и села, спустив ноги. Босые ступни дотронулись до холодного, как лед, пола. Я вздрогнула и поджала пальцы ног. Кровать заскрипела и прогнулась под моим весом.

«Не кровать, - поправил меня голос, - раскладушка».

Это действительно была раскладушка, теперь, после догадки голоса, я могла сказать об этом с полной уверенностью. Несколько лет назад одна моя одноклассница в честь своего дня рождения решила устроить на родительской даче огромную и шумную вечеринку и пригласила туда всех-всех-всех. Многим не хватило места, кто-то спал на диванах, кто-то на полу. Мне и еще двум девочкам досталась раскладушка, далеко не такая удобная, как эта, и я всю ночь не могла заснуть, ощущая сквозь тонкий и старый матрас врезающиеся в спину пружины.

Я слезла с раскладушки и, несмотря на ледяной пол, сделала несколько шагов вперед, инстинктивно вытягивая перед собой руки. Сердце гулко билось в груди, в горле пересохло, а на лбу появилась испарина.

Я ненавидела темноту. Руки уперлись во что-то твердое, и я едва не взвизгнула от неожиданности, в последний момент сумев понять, что нащупала не чей-то хладный труп, а всего-навсего стену.

Я осторожно провела по ней рукой. Шершавая, необлицованная, сделанная то ли из кирпича, то ли из бетона. Прижав обе ладони к стене, я аккуратно двинулась вперед. С опорой идти было легче, и я даже немного ускорила шаг, пока не натолкнулась на очередную стену. Несколько секунд ушло на то, чтобы ощупать угол и повернуть вслед за стеной направо. Теперь я принялась считать шаги. Ноги успели окоченеть, так что приходилось идти на цыпочках.