Академия Меча и Чар 2, The Cupid's School (18+)

Глава 18. Лавочка гоблинши Вельмад

– Лео! Я хочу тебя кое-что спросить, – неуверенно начал я, меньше из интереса, больше чтобы перевести тему. – Когда мы поднимались вверх по веревке... Ну из подвала, где валялся старый дракон вместе с парой тупоумных троллей. Я оглянулся вниз и увидел на темной спине дракона были выцарапаны какие-то огненные символы, словно написанные пламенем. Что это? Разве ему не больно?

– Да, я тоже их видел, – задумчиво ответил Змей, – это называется руна или метка наездника. Она делается в самом уязвимом для дракона месте – между крыльев, там, где заканчивается шея и начинается спина. Именно там и должен сидеть его наездник. Кроме того, дракон не может достать до этого места ничем, и потому не может ее стереть. Именно там древними рунами написано имя его наездника. То самое, которое было дано ему при рождении. Только тот, кто носит это имя может ездить на драконе верхом и отдавать ему приказы. Это своеобразное клеймо, оставленное хозяином своему дракону навечно.

– То есть его никак нельзя убрать? Стереть, например? – наивно спросил я, – и ещё! А почему клеймо светится?

– Клеймо сделано драконьей кровью, которая не стирается ничем, – грустно покачал головой Змей. – но, тролль подери, странно совершенно другое. Я умею читать древние руны, и это – совсем не имя наездника! Это девятизначное число, которое начинается с обычной двойки. Таких имён никогда не было ни в мире магиров, ни на земле смертных.

– Хм.., – нахмурился я, думая совершенно о другом. – Если у дракона на том самом месте, где сидит его всадник, написано имя этого всадника, то... то не значит ли это, что и у всадника должно быть клеймо? На том самом месте, каким он сидит на драконе? Тату с именем его личного дракона прямо на заднице?

– Болван ты, Клаус! – покачал головой Змей. – «Клеймо всадника» не делается на причинном месте!

– Ой, ну все! А что, кстати, с твоим лицом? – неожиданно выпалил я вопрос, который меня сильнее всего мучал. – Все эти шрамы... они выглядят такими свежими... Кто? Или... или ты сам себя изуродовал сегодня утром? Чтобы тебя никто не узнал, да?

Змей молча посмотрел на раскрытую фиолетовую ромашку на моей ладони и медленно еле заметно кивнул.

– Проклятье! Это же, наверное, адская боль! – закричал я.

– Поверь, смертный, тут у меня раны гораздо страшнее и глубже, – тихо ответил он и приложил ладонь к своему сердцу, горящие жёлтые глаза потускнели и даже стали влажными.