Сверхновая

Часть 17. Лучший подарок

Декабрь подходил к концу, а я летел в депрессию, как на саночках с горки.

      Большую часть времени я сидел дома, замотанный в плед и гирлянду, угрюмо жрал мандарины и гадал, после какого килограмма у меня начнётся диатез. А ещё позавчера я учился ими жонглировать, но, к сожалению, не особо успешно, так что мы с сестрой до сих пор находили фрукты под диваном и за шторами.

      Уже давно следовало бы купить билеты до Воронежа, но я всё тянул и тянул. С предновогодними расценками мне нужен был какой-нибудь экспресс а-ля «сын обедневших дворян возвращается из Царскосельского лицея в родное поместье», только вот такого не было. От ожидания билеты, разумеется, дешевле не становились, да и места неумолимо раскупали, но я почему-то медлил.

Для успокоения совести я, правда, начал упаковывать вещи, хотя и тут не обошлось без проблем. Я разрывался между тем, чтобы распихать по чемоданам всё, что только смогу найти в квартире, и тем, чтобы покидать свои скудные пожитки в узелок и упиздовать с ним в закат.

      Золотой середины не было.

***

      — У меня есть два часа сорок две минуты, — сообщил Егор, глядя на часы. — В шесть ровно я должен быть дома.

      — Знаешь, мне кажется, тебе будет очень легко и приятно служить в армии, — я не уставал удивляться спартанским порядкам в их семье. — К распорядку дня и крикам старшины точно привыкать не придётся. Не в обиду твоей матушке, конечно.

      — Конечно, — вздохнул парень.

      Я собирался наконец купить хоть что-нибудь для «Тайного Санты»: через пару дней все должны были обмениваться подарками, а у меня не было никаких идей, кроме «а вот и я, возьмите меня».

      Егор повёл меня в Дом Зингера — не столько для того, чтобы действительно что-то приобрести, сколько для того, чтобы закапать весь пол слюной вожделения и получить эстетический оргазм.

      Подрочив на ассортимент художественной литературы и поплакав над канцелярией, к которой я всегда питал необъяснимую слабость, я сунулся в отдел с книгами по естественным наукам и замер в проходе.

      — Валим отсюда, — прошипел я.

      — Почему? — удивился Егор.