Сверхновая

Часть 30. Ничто

    Я проснулся и понял, что у меня жутко болит голова. Даже, наверное, правильнее будет сказать, что я проснулся от жуткой головной боли. Я со стоном присел на диване и чуть не треснулся лбом об нависавшую над изголовьем полочку.

      Хотя подождите-ка, у меня над диваном нет полочки. И у меня не диван, а кровать. И комната это не моя. И вообще это не комната.

      — Какого хрена? — тихо спросил я, разглядывая смутно знакомое, но по виду абсолютно нежилое помещение.

      Я кое-как выполз из каморки и, к собственному изумлению, обнаружил, что стою в кабинете русского языка и литературы.

      Доброе, блять, утро.

      — Что, проснулся, укурыш? — Павел Алексеевич мельком глянул на меня. — Я уж думал, ты там сдох.

      А вы как всегда дружелюбны. Впрочем, вы и то лучше моей сестры, которая в таких случаях на полную громкость включает мне песню со словами «я с бодунища сижу на коряге».

      — Я спал у вас в лаборантской, — недоумённо сказал я. — Почему я спал у вас в лаборантской? — добавил я уже обвиняющим тоном.

      — Так-то я это у тебя хотел спросить, — хмыкнул мужчина и протянул мне кружку с полуостывшим чаем. — Ничего рассказать не хочешь? — он смотрел на меня с нечитаемым выражением лица.

      — Хочу! — искренне ответил я. — Очень хочу. Но ничего не помню.

      — Пиздец, — кратко прокомментировал Добровольский и покачал головой. — Ладно, держи, — он вынул из-под стола и передал мне оранжевое пластиковое ведро. — У нас дома нет зелёного, я подумал, может, и это подойдёт?

      — Спасибо, — оторопел я, но подарок принял. — А нахрена оно мне? — осторожно поинтересовался я.

      — Не знаю, — мужчина пожал плечами. — Я так-то у тебя хотел спросить. Ты ж мне настрочил ночью сорок сообщений с просьбой притащить ведро. Вот. Наслаждайся, — он пристально наблюдал за моей реакцией.

      — Спасибо, — повторил я и мысленно зарёкся больше никогда не бухать.

      Сейчас главное не блевануть в это самое ведро, а то уж совсем некрасиво будет — подарок всё-таки.

      — Так что там насчёт тройничка со мной и Арсением? Ты ночью ещё, помнится, предлагал замутить секс втроём? Не передумал? — ехидно спросил Павел Алексеевич, а я подавился чаем.