Дикая

12

В семье любит только один, второй позволяет себя любить — у Кары был только такой образец семейных отношений. Если что-то раздражает в партнёре — кричи, унижай, бей посуду, если совсем невмоготу — уходи, громко хлопая дверью. Но обязательно держи в напряжении, не позволяй расслабляться и наслаждаться жизнью, потому что любовь — это страдание, неуверенность, попытки доказать свою нужность. Нужна страсть, обязательный подогрев — только так можно удержать или... потерять, но оставить сосущее внутри ощущение того, как же ярко и безудержно ты любил, пусть и недолго.
Насмотревшейся на эту драму Каре казалось, что так живёт весь мир, и мудры те, кто решил никогда не вляпываться в такое странное чувство, как любовь.
— Мне кажется, что дружба гораздо важнее и крепче, у неё есть фундамент из схожих интересов и принятия друг друга, и в то же время никто никому ничего не должен. Дружба — это свобода, — подытожила Кара и смущённо уткнулась в тарелку с овсянкой.
Мама Чунмёна оказалась такой очаровательной и располагающей к себе женщиной, что девушка не заметила, как раскрыла ей чуточку больше, чем остальным.
Новая семья, которая приняла Кару, была совсем не такой, как её собственная. Первые несколько дней ей даже казалось, что они притворяются, чтобы не раскрывать незнакомке свои настоящие отношения. Но шло время, а хозяйка по-прежнему готовила обалденные ужины, целовала мужа по утрам, интересовалась у сына учебными делами, много улыбалась и шутила. Отец Чунмёна — человек более сдержанный, но с хорошим чувством юмора, обожал свою жену даже после стольких лет брака, но ни разу не высказал ни грамма ревности или укора, как было заведено в семье Кары. Девушку приглашали к столу, спрашивали о делах, но если видели, что она не была настроена на беседу, благосклонно переключались на другую тему и не мучили смущённую от неловкости находиться за чужим столом и есть чужую еду Кару.
К концу первой недели девушка перестала вздрагивать, когда кто-то проходил мимо её комнаты, потому что в этом доме было принято стучать, да и без особой надобности никто её не беспокоил. Чунмён иногда скрёбся в дверь по вечерам, заглядывал и интересовался, как у неё дела и не надо ли чего, но права на комнату не заявлял и по-хозяйски не входил. Кара всё так же работала в магазине на заправке. Изменилось только то, что после занятий она готовилась к следующему учебному дню в библиотеке и после того, как в колледже оставались считанные люди, шла на тренировку к учителю физкультуры мистеру Сону. Если в этот день не было рабочей смены, после душа она шла домой к Кимам. Сил хватало только на то, чтобы доползти до кровати, уминая на хочу что-то из ужина, и заснуть, переодевшись в пижаму лишь наполовину.
Понадобилась, на удивление, целая неделя, чтобы новость о том, что она живёт с Чунмёном, добралась и до стен колледжа.
— Весь из себя такой положительный, а тянет домой всякую шваль, — нарочно громко произнесла одна из первокурсниц, даже не утруждая себя сделать вид, что смотрит в расписание. Нет, стая размалёванных девиц с такими ненатурально накрашенными бровями смотрела прямо на Кару, которая переписывала в тетрадь изменившиеся аудитории, и ждала её реакции. Как учил тренер Сон, Кара сделала глубокий вдох через нос, выдохнула через рот и досчитала до десяти, мысленно прибавляя к каждой цифре эпитет, которым бы хотела наградить обидчиц. Стоит отметить, что метод учителя работал, особенно после того, как он пообещал, если она не научится контролировать себя, позвать местного психолога, которая пропишет ей успокоительное.
Но до первокурсниц похоже не доходило, как им повезло, что она проигнорировала их первую попытку задеть её, и они продолжали:
— Говорят, хороших девочек тянет на плохих мальчиков, а в этом случае, кажется, наоборот. А вдруг он только притворяется таким положительным, а на самом деле извращенец?
— Эй! — не выдержала Кара, успевшая мысленно досчитать уже до сотни. — Попридержи свой поганый язык!
— А то что? — вышла вперёд самая бойкая с бровями в виде знака «Въезд запрещён». — Думаешь, я не знаю, что ещё одна драка — и тебя выгонят из колледжа? Не понимаю, почему таким, как ты, вообще разрешили учиться в этом учреждении.
Перед глазами Кары тут же возникла грозная фигура директрисы До. Пришлось сделать ещё один очень глубокий вдох и пояснить зарвавшемуся ребёнку:
— Я учусь здесь потому, что у меня есть мозги, а ты — потому что у твоих родителей есть деньги. Улавливаешь разницу?
Первокурсница скривила матовые губы самого модного оттенка и выплюнула:
— У меня хоть деньги есть!
Кара обречённо вздохнула и покачала головой:
— И это всё?
— А у тебя ничего нет! — пискнула обидчица. — И ты лезешь в кровать к Чунмёну с четвёртого курса!
— Ащ! — Кара мгновенно отбросила тетрадь и рюкзак в сторону и толкнула глупую девицу. Да так сильно, что та сбила плечами своих подруг, и вся троица дружно раскинула ноги на полу, рассыпав в придачу и одну из косметичек.
— Уродина! Ты мне юбку помяла! — одна из них замахнулась лаковой сумкой и ударила Кару по ногам.
— Даже не гладь, — отозвалась Кара, собирая свои вещи, — новую купишь. И ещё, — она возвысилась над злющими девицами, собирающими тюбики и флакончики косметики, — услышу хоть одно плохое слово в адрес Чунмёна, с землёй сравняю, даже если меня после этого из колледжа выгонят. Я ясно выразилась?
Небольшая толпа, которая уже успела сформироваться, разочарованно простонала. Народу хотелось шоу, драки, слёз и соплей, а тут такой облом.
Протискиваясь к выходу, Кара заметила ещё несколько наблюдателей, которые пропустили самое интересное и подошли только к концу.
— Ты, — Чен набрал воздуха и выдал: — И вправду живёшь с Чунмёном? — он выжидающе замер, но его вскинутые брови просили за хозяина: «Скажи, что это неправда! Ну не может этого быть!»
— Он отличный чувак, — невпопад закивал Чанёль, и Бэкхён тут же вспомнил случай, как Чунмён его выручил перед экзаменом.
Один только Сехун смотрел на свои кеды, будто видел их впервые, и молчал.
— Мне же надо где-то жить, — буркнула Кара. — И живу я не с Чунмёном, а снимаю комнату в доме его родителей, — ей хотелось оправдаться, чтобы некоторые не придумали себе невесть что.
— Тебе негде жить? — удивились ребята. — А как же...
— Не лезьте, — отрезал Сехун. — Это не ваше дело, — Кара встретилась взглядом с его тёмными глазами. Жаль, что у него не было таких говорящих бровей, как у Чена, которые выдавали бы его мысли. Сехун, несмотря на годы знакомства, так и остался загадочным человеком себе на уме. Кара испытала укол разочарования. Почему-то именно от этого парня она больше всего ждала участия, но он после случайного шага навстречу сразу же делал два назад и прятался, закрывая лицо забралом безразличия.
— Да, — кивнула девушка, — сама разберусь, — бросив на прощание пожелание хорошего дня, покинула колледж.