Такие бугристые стены никто не любил. Прислониться к ним нельзя было – спина болела. Но, закутавшись в одеяло, чтобы спастись от холода, можно было спокойно посидеть и подумать. Делать больше нечего. А когда Олиа не знал, что делать, он думал. Скоро все должно было встать на свои места. Верный Миша прислал записку, что все хорошо.
Теперь Олиа сидел, смотрел в противоположную стену маленькой камеры и думал, не много ли он позволяет Мише. Тот все-таки не проникся идеалами бескорыстного служения. Он тоже ждет своего шанса. Из детских воспоминаний вырывался голос Питера: «Не пускай ничего на самотек». Еще Питер говорил, что отношения людей - самая трудная работа.
Питер непродолжительное время даже был мужем папы. Олиа хотел бы видеть в нем отца. Может, и обманул бы свое детское умишко и поверил бы в это, но слишком они с Таем не были похожи на Питера. Даже на папу они не были похожи. Все гены от неизвестного отца. И это был не Питер.
Питер был строгим альфой. Даже им, совсем малышам доставалось от него. Папе еще больше. Подчиненные Питера дрожали перед ним.
Когда близнецам исполнилось по семь лет, они еще жили в Ричмонде, в одной из папиных квартир. Папа тогда опять куда-то пропал. Олиа с Таем привыкли к недельным разлукам, но тут начали тихо похныкивать по углам. Олиа это отчетливо помнил. Может, это был единственный раз, когда они сидели с Таем обнявшись. Сидели под столом и ревели. Присматривал за ними омега, образ которого Олиа почти не помнил. Очень мало значил этот человек в его жизни. Вот Питер приходил к ним каждый вечер и даже читал книжки на ночь, пока ему опять не начинали названивать на телефон. Питер был чуть моложе папы. Ему как раз тогда исполнилось тридцать.
На семь лет они получили огромный вкусный торт и игровую приставку, которой сильно обрадовался Тай. Питер был единственный, кто был с ними в тот вечер. Пока Тай рассматривал картинки на упаковке игрушки, Олиа залез Питеру на коленки.
— Когда папа придет? – спросил он.
— Не знаю. – Ответил Питер, и повисло молчание.
Олиа не помнил, что и как могут понимать семилетние дети, но они с Таем догадывались. Папа с младенчества привил им другую картину мира, совсем неправильную для нормальных людей. Если папа занимался махинациями, в последние годы бегал от полиции – это казалось нормально. То, что они должны не видеться неделями, иногда переезжать – нормально. С самых малых лет папа мягко объяснил им, какая они для него неповоротливая помеха.
Поэтому Олиа задал очень правильный вопрос:
— Он прячется?
Было понятно от кого.
— Да. – Просто ответил Питер. Потом поспешно заставил съесть еще по куску торта, отобрал до утра подаренную игрушку и заставил спать. Они не спали до утра. Вели детский наивный разговор и пытались выяснить, когда вернется папа и во что он опять влип.
Папа пришел на следующий день. Тай повис у него на шее и не отпускал. Олиа тоже хотел, но вдвоем бы они не уместились и Олиа просто стоял рядом. Папа принес им каких-то плюшевых одинаковых зайцев, они единодушно заключили, что игра Питера лучше.
Сейчас Олиа думал, что детьми они были совершенно отходчивы. С таким же упоением, с каким они ждали папу, через несколько часов они играли в приставку.
Питер с папой очень долго разговаривали в другой комнате. А вечером, когда Питер заявил, что им надо спать, что праздники закончились, что завтра их отведут в школу, когда папа добавил, что они скоро опять переезжают, пришли полицейские, которых близнецы по рассказам папы считали злом. Полицейские забрали папу и все это растянулось на пять лет.
Питер сразу сказал, что забирать к себе он их не будет.
— Почему? – наивно спросил Олиа, когда они с Таем в молчании и в напряжении, собирали свои игрушки, и не могли решить, какие взять с собой.
— Не каждый взрослый человек захочет обзавестись детьми. Тем более сразу двумя.
Они поняли. Олиа не хотел брать зайцев, но Тай настоял. Из-за них в рюкзаки не влезли другие игрушки. Питер сказал, что папа не вернется через неделю или две. Папа сидит в тюрьме и придется подождать хотя бы год, пока он оттуда будет вылезать.
— Я буду заходить. – Пообещал Питер, разворачиваясь около двери трехэтажного здания, утопающего в зелени. Социальный работник повел их внутрь. Тай и Олиа вцепились в своих зайцев и смотрели, как Питер садиться в свою ужасно блестящую машину и уезжает.
— Это папин муж. – Похвастался Тай социальному работнику. Олиа, помнил, как ему это не понравилось. И как он боялся оставаться в этом красивом, но детском доме.
