Элай уже который день просыпался с почти хорошим настроением, но когда спускался вниз и видел, что он здесь теперь один, хорошего настроения как и не было. Элай даже перестал приставать к Олиа. Тем более тот был занят какими-то своими важными делами. Все больше ошивался с Таем и это напрягало Элая. И не только Элая. Миша тоже был недоволен таким фактом сближения двух братиков.
Без Рена было серо и не интересно. Хоть к нему и подходили Пенсильваль или его сосед, иногда Олиа бросал пару фраз, Денни даже раз заглянул к Элаю, когда шел от Олиа. Но все это было не то. Уже на вторые сутки своего одиночества Элай собрал все рукописи Рена в одну стопочку и теперь читал вечерами. Выпросил у Пенсильваля за сотку баксов фонарик и прикрепил его скотчем к спинке кровати. Теперь у Элая получилось что-то вроде светильника, и читать можно было допоздна.
Оказалось, что у Рена есть чувство юмора. И довольно шаблонное представление о литературе. История была про типичного омежку, который даже не пил и не курил. Омега любил всю свою жизнь одного альфу, но они не могли быть вместе из-за злого омеги, который собирался женить на себе того альфу, желая заполучить его деньги. Это должно было быть драмой, но Элай читал и смеялся чуть ли не в голос. И да, злой омега был точной копией Олиа. Но все было до того целомудренно, что Элай расстроился. Счастливый конец ему не понравился. Там злой омега хотел убить доброго и его арестовали полицейские. Совсем как Олиа. Так что злого омегу стало жалко, а добрый вконец выбесил.
Элаю нужно было поделиться этими мыслями. За завтраком он забрал свой поднос, огляделся и быстро пошел в сторону Олиа. Он сидел один, потому что Миша еще стоял в очереди, а Ли уже давно не садился рядом. Денни вообще нашелся в противоположном конце столовой.
— Ты ничего не знаешь про Рена? — спросил он, садясь напротив.
Олиа отвлекся от своих мыслей и вздрогнул. Растрепанные волосы одним облаком взмыли вверх и упали обратно на плечо, когда Олиа отрицательно помахал головой.
— Я его рукописи прочитал. — Продолжил Элай. — Там главный злодей на тебя похож.
— Почитай вторую, я там уже добрее. — Улыбнулся Олиа.
— Есть вторая? — Элай выбрал из каши весь немногочисленный изюм, которого насыпал ему добрый поваренок и засунул ложку в рот.
— В розовой тетрадке начало. — Ответил Олиа. А потом без предупреждения встал, взял свой поднос и ушел, выбросил почти нетронутую еду в урну.
— Чего он такой невеселый? — спросил Элай у подошедшего Миши.
— А ты видел его когда-то веселым?
Элай хотел ответить, что у Олиа было одно состояние, которое можно было приравнять к веселью. Когда он улыбался и смотрел на всех как на интересный материал для исследования. Это было почти веселье.
Второй рассказ начинался очень грустно. У главного героя — опять нежный омежка — умерли родители. А потом все начало сильно смахивать на реальность. Олиа опять был описан как убийца, который сильно пугал Рена. Элай так и не понял, откуда Олиа взял, что здесь он добрый. Про Элая ничего не было написано и это расстроило, так что Элай не дочитал и лег спать пораньше. Должна была наступить суббота, и Элай сильно надеялся, что родители после месяца молчания все-таки решат прийти к нему. А то Элай начнет подумывать, что он приемный и поэтому никто его не любит.
Утро действительно принесло хорошую новость. Элай наконец-то выспался. Успел даже немного прибрать разбросанные вещи перед проверкой. Аккуратно заправил свою кровать и поправил постель Рена, аккуратно сложил его вещи в уголок: пару футболок, майку и одну пару носков. На столике тоже был порядок. Рукописи лежали ровно, кружек больше не было, большая коробка с печеньем отправилась под кровать, так как печеньки тоже закончились. Зато Элай нашел радио. Нужны были только батарейки. На построении он думал о батарейках и о том, что у Пенсильваля они точно должны были быть.
— Я прочитал из розовой тетрадки. — Прошептал Элай Олиа, когда тот сонный вылез из своей камеры и встал рядом. Олиа щурился и походил немного на азиата. Он только кивнул в ответ и широко зевнул.
Охранник-бета сказал, что к нему сегодня придет папа. Элай разом забыл про батарейки. Он еще никогда в жизни не был рад тому, что кто-то из родителей хочет с ним поговорить.
— Мне нужно в душ. — Он поймал Олиа за руку, когда построение закончилось.
— Отвали, Эванс.
Олиа уже вернулся на свою кровать и упал на спину, прикрывая глаза и, видимо, снова собираясь спать.
— Ко мне папа придет, а я на бомжа похож! — запротестовал Элай. Он собрал всю свою наглость и тоже зашел внутрь, встал над Олиа и всем своим видом пытался воззвать к его совести.
— Лучше бы ты им давил на жалость. — Уже вполне миролюбиво отозвался Олиа. — Может, вытащили бы отсюда.
Это было негласное разрешение, так что Элай быстро сбегал к себе, взял шампунь с полотенцем и вернулся обратно. Все полчаса пока он мылся, слушал тихое ворчание Олиа из-за двери и такие же тихие разговоры, из которых он выловил только имя Гарри Лауседа и адрес в Кливленде.
Он долго стоял под теплыми струями и наслаждался тем, что он здесь только один, что нет очереди, что у него весь этот день будут чистые волосы, что пришел папа, что много чего хорошего с ним случается в последнее время. Элай был почти доволен, и ему хотелось урчать от удовольствия.
