В мире, где почти нет воздуха, небо под запретом. Из-за глобальной катастрофы на Земле стало намного меньше кислорода. Система, которую построило новое государство, даёт выжившим выбор: подчинение, бегство или смерть.
Но существование государства...
Из года в год, из столетия к столетию непокорный женский разум оставался одной из главных загадок человечества. Никто не знает и не понимает, что творится в головах прекрасного пола, но, что самое забавное, даже этот самый прекрасный пол не всегда понимает, что творится в его головах. Иногда девушкам сложно понять, чего они на самом деле хотят, кого они хотят и зачем.
Миранда проснулась довольно поздно. Пропустив несколько первых уроков, она наконец встала с постели и первым делом подошла к детской кроватке, где мирно сопело её маленькое чудо. Дочка была очень похожа на ныне покойного отца. А может, и не покойного… У дикарей давно так завелось — считать мёртвыми тех, кого выгнали из племени. Джордж, как звали бывшего мужа Миранды, никогда не любил быть среди дикарей. Не любил их обычаи и их самих. «Он не любил это место, но любил тебя. Неужели его сердце было настолько мало, что в нём не могло поместиться больше одного человека?» — пронеслись слова Айдена в голове Миранды. Джорджа действительно держала только она. Он постоянно покидал лагерь, что было запрещено. И ладно, если бы это было для какой-то цели, но нет же. Он выходил на «свободу» ради «свободы». Просто чтобы не чувствовать себя заточённым. За это его и изгнали. Какая же ирония… Бойтесь своих желаний. Они имеют свойство исполняться. У Джорджа исполнилось, теперь он свободен. Но мёртв.
Миранда расчесала непослушные кудрявые волосы, аккуратно взяла на руки дочку и вышла из своей комнаты, направляясь к столовой. Там уже собрались многие её знакомые из дикарей. Там же был и Айден.
Девушка замерла в проходе в столовую, когда увидела его. Каждый раз, когда его светлые волосы оказывались в поле её зрения, внутри наставала битва совершенно противоположных чувств. Она ненавидела его всем сердцем. Она любила его всем сердцем. Или только его частью из-за одной разбитой половины?
