Убитые небом

Небо 26. Сумасбежавший

Есть люди, для которых важно, чтобы в их комнате всегда было светло. Они распахивают шторы в ясные дни, впуская солнце в свой дом и душу, а в дождливый день покрепче закрывают окна, чтобы не замёрзнуть.
Есть люди, для которых «свет» означает боль в глазах. Они покупают шторы поплотнее, отходят подальше от окна и никогда их не распахивают.
Элисон была из тех, кто срывал напрочь шторы с окон, чтобы просто видеть мир таким, какой он ей. Она не боялась боли от яркого света я не боялась холода от дождевых туч.
И речь совсем не о шторах. Совсем не о погоде.

Она смирно сидела на кровати, закрыв глаза от наслаждения. Вчера она попросила меня принести ей краску - очень уж её раздражал ее цвет волос.
В комнате светло. Никаких штор.
Она одета в растянутую майку, еле скрывающую грудь от слишком больших вырезов для рук. Рваные чёрные джинсы с цепью на ремне, куча браслетов на обоих руках... Обычно она надевает такие вещи в очень особенные дни. Говорит, что бывают моменты, когда она чувствует себя настолько чистой и умиротворённой, что не хочется даже думать о том, как она выглядит и сколько человек сегодня обернётся в её сторону.

На её лице спокойная улыбка. Солнечные лучи падают на её скулы и острый подбородок. Она немного сутулится, сидит в позе лотоса с руками, опущенными на колени. Я макаю специальную кисть в миску с разведённой зелёной краской, аккуратно беру пряди её волос и короткими мазками наношу её на них.

- Как твои дела, зануда? - как-то особенно тепло спрашивает она. Мне даже непривычно видеть её такой.
- Не переживай за меня. Врачи сказали, тебе нельзя волноваться.
- Пускай бы сами поволновались. Я уже спёрла у них пару тапок, а теперь руки чешутся из-за вон той фиговины, - она кивает головой в сторону небольшого экрана на стене. Это подобие телевизора, только он совсем маленький, да и показывает какие-то старые записи времён наших дедов.
- Ты как всегда...
- Хрена с два. Раньше бы я им тут половину лазарета вынесла, да ещё и сбежала бы. А так эти скоты колят мне какую-то дичь, из-за которой я даже пёрнуть без чужой помощи не могу, - Эл улыбается ещё шире, но так и не открывает глаза.
Ужасное ощущение собственной вины пожирает меня изнутри. Она здесь из-за меня. Мучается. Для неё это место - как тюрьма.

Беру следующую прядь её волос, провожу по ней кистью.
- А ты? Как твоё самочувствие?
Она молчит. Сначала мне кажется, что она меня не слышит, но потом я вижу, как расправляются её плечи от тяжёлого вздоха.
- Здесь очень... Холодно...
Я смотрю на электронную батарею у окна. Она открыта на всю, да и в комнате довольно душно. Сегодня очень тёплый день. Хмурюсь. Не понимаю.
- Хочешь я принесу тебе свитер?
Элисон улыбается как-то устало, даже опечаленно.
- Нет. Ты не поняла.