Мечтать не вредно

глава 25

«Вот и всё, Леруа. Твоя душа пуста. Однако… У тебя ещё есть то, для чего стоит жить. Фигурное катание. Правда теперь это не приносит тебе совершенно никакого удовольствия. Тебе ничего не приносит удовольствия!» — вёл Жан-Жак монолог с самим собой, зашнуровывая коньки. Он находился в каком-то состоянии депрессии… В которую сам себя загнал, но он боялся убивать себя. Боялся бросить людей, которые всегда болели за него, когда тот выходил на лёд. Но… Даже это его не остановило.

«Фанаты простят мне эту небольшую оплошность…» — думал Леруа перед тем, как умереть в собственной квартире, в ванной, где никто ему не помешает. Он, как и обычно, заточил свои коньки. Но… В этот раз не для того, чтобы кататься. Леруа вытянул руку и начал делать коньком надрезы. Он плакал, стиснув зубы, пока не потерял всю свою кровь. Эта боль была нестерпимой, но он хотел своей смерти. Поэтому никому не сказал о своих планах. Ни с кем не попрощался… Просто ушёл по-английски в мир иной.

— Витя, Отабек, мне кажется нет ничего плохого в том, что мы делаем Жан-Жаку сюрприз в виде пикника! И что, что без предупреждения? — Юрий был вдохновлён этой идеей и даже не представлял, что может случиться что-то настолько трагичное. Он стучался в дверь, но никто не открывал им.
— Может его нет дома? — предположил Алтын.
— В ледовом дворце он тоже сегодня не появлялся. — вспомнил Никифоров, но всё же на всякий случай он взял ту связку ключей утром и припрятал в кармане.
— Надеюсь ему не доставит неудобств такое бесцеремонное вторжение в его дом. — сказал Отабек.
— Ребят, тут никого нет… — Плисецкий осматривал комнаты. Все, кроме ванной. Наконец он постучался в ту самую дверь, где лежало безжизненное тело.
— Я могу войти? — спросил Юрио, ведь свет в ванной комнате был включен, что было видно через щёлку. Не дождавшись ответа, Плисецкий открыл дверь и ужаснулся. Он был уверен, что этот суицид произошёл по его вине. Жан-Жак лежал весь в крови, в такой же кровавой воде.
— Да что ж… Нет, Юр, эти ключи надо куда-то деть. — Виктор не знал как и реагировать.
— Тебя волнует только это?! Он же не дышит! Он убил себя своими же коньками… — Юрий дотронулся рукой до щеки Джей-Джея и прошептал:
— Прости меня за всё… Я никогда не хотел твоей смерти. Я никому не желал такого. —
— Юр, он сам сделал с собой это. Ты не причастен. — сказал Виктор.
— Ребят, тут записка. — Отабек подошёл к парням и стал зачитывать вслух: " если кто-то найдёт меня в таком состоянии здесь, то… просто хочу предупредить, что не надо искать виноватых. Я просто устал жить и уже давно мои любимые занятия не приносили мне былое удовольствие. Я умер потому, что так надо. Теперь ни я никому не причиню боль, ни мне. Знаю, эта новость разлетится по всей Канаде, России и не только, но меня уже не должно это заботить. Пресса будет придумывать всякий бред и я отчасти могу их понять, ведь эта часть их работы.»
— А ведь теперь по телику и правда будут вести новости об этом… Им лишь бы навариться на чьём-то горе. — Юрий был зол.
— Горе? Теперь он умер и никакого горя у него нет… — отметил Никифоров, но Отабек сказал тому, чтобы он пока не поздно заткнулся.
— Провели пикник, классно посидели… Не то слово. — сказал Юрий.
— Успокойся. Что нам делать-то теперь? Скорая его не спасет, он уже мёртв. Мы пришли поздно. — ответил Никифоров.
— Что-что? Хоронить. —
— Да подождите вы со своими похоронами… Его ещё в морг надо определить. — сказал Никифоров. Спустя какое-то время Жан-Жака увезли на труповозке.

«Это какой-то ужас…» — Юрий вспоминал рубцы на венах Жан-Жака… Он представлял, насколько это была нестерпимая боль.
— Извините, я не буду участвовать в его похоронах. — предупредил Плисецкий. Он ещё никогда ранее не видел труп так близко…
— Так мы тоже не будем. Это не наша забота, Юр. Мы просто помогли обнаружить труп… Эх, жаль конечно, что всё так вышло. Пацан к успеху шёл. Наверно вся Канада сейчас скорбит по нему. Ну что ж, глупо он поступил… Даже депрессивные расстройства лечатся в наше время. Обратился бы к врачу… — произнёс Виктор. Вдруг… Он крепко обнял Юрия и сказал:
— Пообещай мне, что никогда так с собой не поступишь. Ты — самое дорогое, что у меня есть. —
— Я по-твоему идиот? Конечно обещаю. —

С того момента прошла неделя. Это событие и правда разнеслось всюду, где было можно. Но… Ни Виктору, ни Отабеку до этого не было никакого дела.
— Сколько можно оплакивать его? Вы с ним даже не дружили, Юр. Да, так бывает, но человек сам этого хотел. — пытался Виктор образумить блондина и задал главный вопрос:
— Ты же счастлив со мной? —
— Конечно счастлив. — Плисецкий улыбнулся и поцеловал Виктора в губы, а Никифоров нежно ответил на поцелуй.