V3001TH

набить значит любить.

Торчать в толпе потных и бухих людей вообще не круто. Чонгук за время, что они с Винсентом торчат в хрен знает чьей квартире, где и устроили так себе тусовку, забыл, что такое свежий воздух. Но радует одна вещь, которая, главное, спасает малого в этом душном и вонючем помещении, — Тэхен позволил выпить. Еще бы он не позволил! В таком случае для Гука нахождение здесь было бы гребаным адом. Алкашка, проникающая в кровь, смягчает острые углы и помогает забить на все окружающее большой хрен. И на запахи, и на тесноту довольно маленькой квартирки, и на то, что жарко, блять, как в адском котле.

Чонгуку становится поебать с каждым новым глотком пива. Он старается влиться в общий кайф и не портить себе вечер. Конечно, могло быть и лучше. Они с Тэхеном могли бы покататься по ночному городу и жрать бургеры с фришкой и колой, купленными в кфс, но многоуважаемого Винсента пригласили на тусовку, а отказаться было бы некрасиво. А еще Чонгук спокойно мог остаться дома или как обычно зависнуть с Хосоком, но хрен там. Хрен он отпустит Тэхена одного на подобное мероприятие. Тут дело даже не в ревности или недоверии. Нифига. Чонгук Тэхену доверяет больше, чем самому себе. Дело в том, что Винсент границ в бухле не ведает и легко может натворить дел, о которых потом... нихрена не будет жалеть. Просто этого допускать нельзя. Все равно потом малому разгребать последствия. Ну почти все. А еще пластыри на хате кончились.

Чонгука приятно кружит, а случайный тактильный контакт с неизвестными людьми не дает ногам подкоситься и свалиться на грязный пол. Гука несет, как на волнах, и хочется только одного — найти в этой толпе Тэхена, залезть на него и уснуть, наслаждаясь самыми приятными в мире поглаживаниями. Большие ладони Винсента как будто для того и были созданы, чтобы зайчонка гладить.

Только ни ладоней, ни Винсента поблизости не видать. Чонгук в этом водовороте запахов даже не пытается искать тэхеновский парфюм с ароматом свежести (почти как у стирального порошка). Зато на горизонте появляется старый потрепанный диванчик, который, на удивление, никто еще не оккупировал. Народ еще умудряется стоять на ногах, но это ненадолго. Малой сразу же берет курс на диван, протискиваясь через курящих, бухающих и танцующих одновременно людей. Он ощущает себя, как во сне. Картинка перед глазами смазанная, нечеткая, боковое зрение вообще отказало. Все плывет и качается, но на лице широченная и довольная лыба. Это значит, что Гук своей цели добился, и теперь он такой же бухой, как и все здесь.