Риель Ниренберг не знает, что с ним происходит. Он пытается в себе разобраться, но каждый раз натыкается на одни и те же грабли. Любовь? Плоское и одновременно многомерное понятие. Дружба? Слишком много открытий и тайн. Вражда? Столько событий, связ...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
Мы никогда не узнаем почему и чем мы раздражаем людей, чем мы милы им и чем смешны: наш собственный образ остается для нас величайшей тайной.
Милан Кундера
Интересно, как я выглядел со стороны? В смысле, каким я виделся для остальных?
Нет, я имел в виду не внешне, хотя я считал себя довольно красивым: уложенные на бок слегка длинные каштановые волосы, довольно много веснушек на лице, разноцветные глаза: один насыщенно-синий, а второй карий. Как раз из-за этого я и полюбил разные аномалии и паранормальности, пылко причисляя себя к этому. Не слишком бледный, но и не загорелый, не слишком высокий, но и не низкий, не слишком накаченный, но и не слабый, — среднячок. По жизни среднячок. Природа меня ничем не обделила, но и ничего и не подарила, если не считать гетерохромии и достаточно высокого уровня интеллекта. С виду я был похож на обычного школьника, не имевшего в жизни ничего необычного.
Всё как у всех. Даже не знаю, плохо это или хорошо.
Конечно, порой хотелось разнообразить свою жизнь, попасть в эпическое приключение, только чудом выживать из передряг, как это бывало в книгах, потому что автор не хотел пока убивать своих героев. Хотелось что-то интересное, страшно интересное, красочное, яркое, неповторимое. Но иногда казалось, что в моей жизни уже ничего не случится, потому что если что и случается, то чаще всего в подростковом возрасте. Но если посмотреть на других героев книг, то можно заметить, что некоторым из них было куда больше двадцати или даже тридцати, но... Разве кому-то хотелось ждать до такого возраста, чтобы испытать на себе приключения, когда вот она молодость? Когда вот они — силы, энергия, воля?
Наверное, именно так я и выглядел со стороны — вечно возбуждённым, заводным, любопытным и позитивным парнем, которого в иной ситуации можно было назвать и ботаном. Наверное, оно и к лучшему, что меня так никто не называл, лишь в первое время нашей дружбы с Файоной она надо мной так прикалывалась.
