Риель Ниренберг не знает, что с ним происходит. Он пытается в себе разобраться, но каждый раз натыкается на одни и те же грабли. Любовь? Плоское и одновременно многомерное понятие. Дружба? Слишком много открытий и тайн. Вражда? Столько событий, связ...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
Ни один человек не знает, сколько у него сил, пока он эти силы не испробовал до предела.
Виктор Розов
Что-то мокрое касалось моего носа. Что-то такое знакомое и нежное, отчего в груди возгоралось тепло. Может, это мой пёс Лютер? Медленно я разлепил веки, с радостной надеждой на то, что сейчас увижу его счастливую морду, но перед глазами появлялось только бесконечно белое небо. Без единых красок. Абсолютно белый лист небес. И новые слёзы ангела — капли дождя лизали мой нос, а не умерший питомец. К моей большой боли.
Всё окоченело от холода. Я с трудом смог сесть, мышцы меня не слушались, кости, казалось, трещали от каждого движения. Я оказался в том же самом месте рядом с кладбищем. Это вконец разбило мне сердце — Трант ведь мог переместить меня в свой или мой дом, чтобы я не замёр или даже не умер от холода. Но он бросил меня здесь одного после того, как я отчаянно захотел его убить. Да, так со мной и надо было поступить. Я это заслужил. Бросить меня здесь ночью на морозе — даже не самый худший вариант, который мог меня ожидать. Плевать, хорошо ли это или плохо.
Слёз уже не было. Кончились. Как и все чувства. Тихо билось сердце, словно устало от своей работы. Устало поддерживать моё никчёмное существование в этом мёртвом мире.
Я был разбит. Проклят. Растоптан судьбой. Жестоко и бесповоротно.
Пути назад у меня уже нет. Потому что никакого «пути назад» вообще не существовало, ни для кого. Это просто очередная успокоительная сказка из тех, что так хорошо заменяли колыбельную…
Пора. Пора смело двигаться вперёд, забыть все эту боль, пустоту, кровоточащие раны на душе. Хватит надеяться на любовь от Транта, у меня была вся остальная жизнь помимо него. Ведь как-то я жил без него эти полтора года и даже больше. Как-то же всё было хорошо. Значит, всё можно было вернуть в то состояние, которое существовало до этого. У меня же были лучшие подруги — Файона и Ирена, за которые я так счастлив. Мариам — что бы она ни говорила насчёт ориентаций, я всегда буду её любить. И даже Брэн — после нашего с ним разговора в туалете я был уверен, что наша дружба стала только крепче. У меня было всё, что нужно: дом, хорошее образование, книги, вкусная еда, паранормальности. Всё, что я так любил и без чего не мог жить.
