Риель Ниренберг не знает, что с ним происходит. Он пытается в себе разобраться, но каждый раз натыкается на одни и те же грабли. Любовь? Плоское и одновременно многомерное понятие. Дружба? Слишком много открытий и тайн. Вражда? Столько событий, связ...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
Без тьмы не было бы понятия о свете. Для того, чтобы свет осознал себя, он должен иметь перед собой свою противоположность — тьму.
Лион Фейхтвангер
Я мало что помнил из детства. Не знаю почему. Да, у каждого из нас оставались нечёткие воспоминания о том далёком времени, но всё же мне всегда казалось странным, что мы почти ничего не могли припомнить из них. Но я помнил очень и очень мало. И это меня огорчало — вдруг в детстве со мной что-то случилось? Что-то важное? Может, будучи ребёнком, я застал какую-нибудь сцену ссоры своих родителей, которую тогда не понял, но сейчас смог бы понять? Может, тогда бы я что-нибудь осознал для себя, пришёл к определённому выводу?
Я не знал. И это незнание порой мучительно убивало меня.
На мои бесконечные вопросы Мариам рассказала мне, что я не ходил в садик, потому что жутко его боялся. Я ходил в него всего три дня в свои пять лет. Первый день я молчал, ни с кем не разговаривал, не играл и не ел, а вечером вообще забился в угол туалета. На второй день я был будто в отчаянии, плакал, кричал и чуть не задохнулся в постели. А на третий день я стал агрессивным, на всех кидался, бросался едой и испачкал одежду воспитательнице. После такого ужасного поведения и моего признания в том, что я ужасно боялся, Мариам решила больше не возить меня в садик.
Эта история всегда мне казалась странной, но я знал, что она не выдумана. Не знаю, почему я так себя странно вёл в садике, тогда как дома был весёлый и любопытный. Порой я вообще самому себе удивлялся. Даже сейчас я не всегда мог объяснить причину того или иного поступка, а в детстве — так и подавно. Разумеется, ответ крылся где-то глубоко внутри меня, но я не знал, как его найти. Иногда мне казалось, что я вообще почти ничего не знал о себе. Возможно, так оно и было.
