Заколка

#17

Она ненавидела, когда с гор спускались грозы и темные тучи с проливным дождем. Обычно в это время Мадара возвращался с миссий истерзанный хуже, намного хуже обычного.

А ведь совсем скоро их свадьба.

Она видела, как умирают любимые, как девушки привозят головы, руки, кусочки одежды - что угодно, что осталось от их женихов. Видела их помутневший взгляд, красноречиво намекающий на дальнейшие планы.

Она боялась, что однажды все, что у нее будет - это новость. Не с письмом, а переданная из уст в уста, как бы невзначай. На этот случай у нее тоже были планы.

Вокруг гуляли слухи, одни хуже других. Только ленивый не пошутил про украденную вишню у чудовища в саду, только слепой не заявился поглядеть эту самую вишню, проводящую огромное количество времени у постелей больных.

Мадара производил то впечатление, которого добивался. И то, как Сакура безбоязненно и уверенно брала его под руку, сидела чуть позади вместе с Изуной на важных собраниях, тренировалась и жила среди Учих и этого пристального внимания, не давало покоя обычным людям. А уж после неизвестно кем разболтанной новости о клане Сакуры, ее уж и совсем перестали воспринимать как человека.

«Маленькая девочка Харуно, которую силой вытащили и заточили в этом диком клане»

Если бы Мадара спросил у нее, она была бы честна: уже давно она приписывает к своему имени фамилию «Учиха», не боясь быть осужденной, обсмеянной, униженной. Она научилась воспринимать себя как богатство Учиха вместе с

Мадарой, Изуной, Хикаку, Касуми и множеством талантливых шиноби и куноичи.

Поэтому она грубила, была неучтива и бескомпромиссна с любым, кто открывал рот на ее семью.

Как ни крути, Мадара сам взрастил из нее не цветок, а оружие, способное к убийству и к исцелению. Жизнь этого оружия он поддерживал собственным существованием: Сакура была счастлива осознавать, что в мире есть единицы тех, кто способен потягаться с ее будущим мужем.

Это значило, что ей практически со стопроцентной вероятностью не придется собирать по частям его тело на поле боя, а затем сжигать в лесу, чтобы никто не смог добраться до фамильных глаз.

Она была в этом уверена, пока не столкнулась с его почти бездыханным телом на своем операционном столе.