Жизнь в наказание

Глава 20. Конец

XX

Шэнь Ляншэн уловил аромат османтуса. До осени ещё было много недель, но на османтусе в углу двора, который мог цвести круглый год, уже появились бутоны, и в воздухе разлилась тонкая сладость.

В этом аромате он неспешно прошёл одну за другой несколько стоек с мечом, а затем вернул оружие в ножны и сразу же заметил у окна молодого человека, наблюдавшего за ним поверх своей книги. Их взгляды встретились. Молодой человек невозмутимо склонил голову и продолжил читать слова святых.

– Цинь-тайфу, – Шэнь Ляншэн, держа руки за спиной, подошёл к окну и небрежно спросил: – Сколько страниц ты прочёл за эти два часа?

– Естественно, довольно много, – быстро ответил Цинь Цзин, не поднимая взгляд от страницы.

Не выказывая ни капли неуверенности, он даже задал собственный вопрос:

– Шэнь-хуфа, ты сегодня окунался в целебный источник?

– Разве Цинь-тайфу сам не предложил мне делать это по вечерам? – приподнял брови Шэнь Ляншэн. – Или это приглашение окунуться вместе?

– Шэнь-хуфа, ты надумываешь, – ответил целитель почти немедленно, но его выражение лица выдавало, что что-то не так. Хотя его голова всё ещё была опущена к книге, кончики его ушей медленно, но верно краснели.

– Цинь Цзин, – мужчина перегнулся через подоконник и закрыл его книгу. – Нет смысла читать, если твоё сердце не там.

– И откуда Шэнь-хуфа знает, что моё сердце не там? – он наконец поднял взгляд, а его губы мягко изогнулись.

– Откуда я знаю? – Шэнь Ляншэн многозначительно взглянул на него. – Последние два часа ты смотрел в книгу или на меня?

– Ха... – только что он краснел от одной фразы, но теперь уже стал похож на приготовленного поросёнка, на которого уже не влияет кипящая вода. Он перегнулся через стол и легонько хлопнул Шэнь Ляншэна по лицу. – Эй, красавчик, а не слишком ли ты скромен.

Ему бы следовало знать, что с этим человеком не стоит вступать в словесные перепалки, это всё равно, что взяться управлять красильным цехом, едва выучив названия трёх цветов.

Шэнь Ляншэн схватил целителя за руку и притянул к себе, чтобы заткнуть этот его дерзкий рот.