🔞 ГОРЬКО! 🔞

Глава 14

Поступить в академию оказывается не так просто, как казалось. За последний месяц Чимин посещается с десяток платных врачей, только чтобы получить справку, а после этого едет в другой город на профессиональный отбор. Спустя неделю он узнает, что его взяли и, пища и одновременно плача, он собирает вещи, отговаривая Юнги ехать с ним: — Хён, останься с мамой, ладно? Ей нужна поддержка, а тебя она любит. Тем более, Намджун без тебя и трёх дней не протянет, ты ведь это знаешь. А Юнги знал, так что послушно остался в своей квартире, совсем один, но не одинок.

Самостоятельная жизнь — то ещё дерьмо; это Чимин ощущает на собственной шкуре за первый месяц учебы, заправив кровать трижды. Однако войти в бешенный ритм оказывается намного легче, и уже к концу года живет вполне нормально, находя время даже на переписки со своим альфой по вечерам. К концу мая Чимин выжат как лимон, но доволен собой. За последние десять месяцев он отпахал столько, что хватит на всю жизнь, однако, Пак хочет ещё больше, надеясь, что следущий год будет сложнее. Двадцать шестого мая Чимину приходит смс от Юнги: [Котик:] Чимми, я сейчас позвоню, бросай все дела и закрывайся в туалете, если понадобится, но будь один! Дрожащими пальцами он печатает ответ, медленно садясь на свою кровать: [Чимин~ниии♡:] Хорошо, хён… Звонит телефон. Поднеся трубку к уху, он слышит заплаканное: — Её больше нет, Чимин, она ушла, — и сердце Пака разрывается на тысячи кусков, разбиваясь снова и снова о скалы тяжелой судьбы. Душа крошится на крупицы боли, а по щекам бегут горячие слезы. Всхлипнув в трубку, он сбрасывает звонок, давая волю эмоциям, и долго плачет себе в ладони, стоня в голос. Её больше нет, Чимин. Она ушла.

***

В этот же вечер он стоит на железнодорожном вокзале с билетом в один конец в рюкзаке. Отпускать так больно, так тяжело, и Чимин не сдерживает слез в купе, радуясь тайно, что он сидит один. Смотря на то, как за окном меняются пейзажи, он и не замечает, как доезжает до своей остановки, падая сразу в объятия Тэхёна. — Всё будет хорошо, хён, всё будет хорошо, — шепчет Ким дрожащим голосом, поглаживая голову Чимина. — Мы справимся. Юнги встречает Чимина около копьевидных ворот кладбища. На его лице не отражается ни одной эмоции, а глаза выглядят стеклянными, словно две глыбы льда. Омега вешается на шею своего альфы и, не сдерживаясь, рыдает в три ручья. Под рёбрами что-то больно колит, а в глазах остаётся неприятная резь. — Тише, малыш… тише, — Юнги сипло дрожащим голосом пытается успокоить ребёнка, но тот лишь громче взвывает от боли в сердце. Вручая салфетки мальчику в ладошку, старший тяжело вздыхает и сдерживает слезы, отправляясь к месту погребения. Чимин жмётся в плечо альфы и плачет, пока сердце разрывается не только у него, но и у всех, кто слышит… Джин и Намджун ухаживали за матерью Чимина так же, как и Юнги, а Чонгук и Тэхён были чуть ли не вторыми детьми для неё. Мать Тэхёна тоже тихо плакала в стороне. — Малыш, пожалуйста, — Юнги склоняется над ушком Чимина и старается говорить как можно ласковее, как можно убедительнее, — я… я понимаю, но попытайся успокоиться хотя бы немного. Она бы не хотела, чтобы ты плакал… Чимин не чувствует ничего, но при этом он не может остановить слезы. Он просто пуст внутри, и слёзы эти пустые, и стоны безчувственные. Наблюдая за тем, как лежит мать в гробу, Чимин, на удивление, успокаивается, сплетая свои пальцы и пальцы Юнги в крепкий замочек. — Прощай, мама, — шепчет он севшим от слез голосом. — Прощай. Хочется отвернуться от гроба, выбежать за ворота и бежать-бежать-бежать, не оглядываясь, не возращаться никогда в это место. Чимин так бы и сделал, если бы не дрожащие ледяные пальцы Юнги, его пустые глаза и тихие всхлипы других людей: плохо не только ему, уйти хотят все, так что он уйдет со всеми вместе. Вся церемония проходит как в тумане, Пак опоминается лишь дома, на кухне, в окружении Чонгука, Тэхёна и Юнги. Но они молчат. — Намджун и Джин-хён уехали домой, потому что Джину стало плохо, — Тэхён пытается разбавить обстановку, но безуспешно. — Я, я хочу спать, — честно признаётся Чимин, поворачиваясь лицом к Юнги, — Пошли спать, Юнги. Тэхён и Чонгук спешно уходят, сказав при этом, что Чимин может звонить им в любое время. Юнги не хочет говорить; ему тоже было тяжело потерять мать Чимина, с которой он очень сильно сблизился. За все те годы, что он не раз выручал ребёнка из всяких передряг и кофе на коленках, миссис Пак полюбилась ему. — Да, — сухо отвечает Юнги, — идём, малыш. Мин бесшумно встаёт из-за стола, тушит свет и ждёт, когда Чимин дойдёт до кровати. Сейчас даже не хочется принимать душ, просто рухнуть в постель, обнять Чимина и целовать его опухшее от слез лицо, чтобы просто успокоить. Уже в кровати альфа накрывает себя и омегу одеялом и пускает того к себе под крылышко. Чимин жмется к уже единственному по-настоящему родному телу и снова тихонько всхлипывает, но только чтобы успокоиться и отойти от тех слез, что он выплакал за последние сутки. — Хён, мне так, — пауза, — так пусто, вот тут. — Пак протягивает руку и касается пальчиками сердца Юнги, — пусто, чего-то не хватает… — Мальчик мой, — Юнги вздыхает, стараясь унять дрожь во всем теле после касания пухленькой ладошки к груди, — частичка твоей мамы всегда останется в наших сердцах… Я ее очень любил, — альфа целует Чимина в макушку и застывает в таком положении на какое-то время. — Я… я понимаю, что все это… очень больно и тяжело, пусто… но нам нужно идти дальше, вместе, плечо о плечо, чтобы твоя мама… гордилась нами. Чимин судорожно льнёт к груди хёна и трется головой о его плечо. — Я должен быть сильным, — звучит больше как вопрос нежели утверждение, и Чимин думает над ним пару секунд. — Да, должен, — и снова, чуть погодя, — у меня есть ты. Юнги успокаивает одним своим присутствием, легкими поцелуями в макушку и крепкими объятиями. — Нам всем непросто, но мы сможем, справимся, — ласково и тихо произносит старший, покачивая Чимина в своих руках. — Я очень люблю тебя. Юнги дожидается, когда на плече заснёт Чимин, тяжело вздыхает и тоже прикрывает глаза, чтобы отдохнуть хотя бы немного. Сон у Чимина тревожный: ему все снится, как они с матерью стоят на краю обрыва. Она неожиданно падает, Чимин не может удержать её рук, отпуская их в последний момент. Пару раз Пак, уже единственный Пак в своей семье, просыпается со слезами на глазах, однако сразу цепляется за плечи Юнги и засыпает обратно, сопя ему в ключицы. Запах кофе сейчас помогает, как никогда, убаюкивая сознание. Утром Чимин твердо решает, что хватит. Достаточно он пролил слёз, нужно забыться. И желательно в учёбе, а, может, и в работе. За завтраком он произносит тихое: — Хён, мне нужно обратно в академию. Юнги откладывает вилку и поднимает глаза, немедленно принимая решение в своей голове и озвучивая его: — Я еду с тобой, Чимин. Альфа считает это просто необходимым, потому как Чимин в глубоком одиночестве в другом городе совсем сломится. — Тем более… не нравится мне твой сосед Чон Хосок… Чимин отвечает сразу, практически не раздумывая: — Ладно, но Хосок хороший, — Чимин бубнит под нос. — Он покупает пончики по воскресеньям. Пак и правда не против сожительства с Юнги. В любом случае, он ещё не собрал вещи. — Тогда пошли собирать вещи. Хочется не думать о том, что произошло вчера, забыть и никогда не вспоминать, так что омега скромно улыбается хёну, поднося чашку с дымящимся чаем. Юнги вытирает руки об салфетку и слегка хмурится, тоже бубня.