Я смогл поговорить с Иллуми, только после вечернего "собрания". На нем этот старик обьяснил кто он и зачем он сюда приперся. После этого нас отпустили и мы с Иллуми смогли спокойно поговориь. Он принял свою истинную форму уогда мы остались на едине. Ну как сказать"наедине"? У мея на колеях все ещё спал Алекс.
-Что-то случилось?- спросил я как только он закончил доставать иголки из головы.
-Нечего особенного. Просто захотел узнать что это за Провонлик который постоянно на тебе спит.-голос как всегда без эмоций. А он не изменился....
-Его зовут Алекс. И он Провонлик-волк.
-А зачем ты его везде таскаешь?-даже вопросы у него звучат как предложение. Я ухмыльнулся.
-А если я скажу, что он мне понравился и я хочу сделать его своей невестой, то что тогда будет?
Мне показалось или его лицо на мгновение скривилось?.. Но наэтом странное поведение не закончилось: поскольку у меня на коленях спало чудо я сидел, а Иллуми стоял то и глядел он на меня сверху-вниз. Я сидел прислонившись спиной к стене. Он наклонился и оперся руками о стену так чтобы я не смог выбраться, приблизив свое лицо к моему.
-А что если я скажу, что ревную?-он что?!.. п-погодите мнуточку! Он?! Меня?! Ревнует?! К Алексу?! Этого не может быть!.......
***
Бльять! А ещё громче орать не могли?! Кабели! Ещё довайте будем выяснять, кто кого трахает! Заебали! Я лежу на коленях Хисокыча и смотрю на эту драматичную сцену. Но все же не сдержался и выпустил едкий комментарий.
-Вы ещё сосатся начнитеся, а я уйду что бы вам не мешать. И смогу поспать в тишене.
Честно скажу что я не ожидал от них такой реакции: тот пиздобол и в правду затянул Хисокыча в глубокий французский поцелуй. Одна его рука начала раздеваться его. А почему, суки такие, одна? А потому что второй он начал раздеваться меня!
В этот момент я жутко пожалел, что родился я Провонликом. А все из-за того что Провонлики легко возбуждаются, а когда они возбуждаются они не могут себя контролировать и наченают вести себя как проститутка какие-то!..
_____________________________________________________________
Бойнос ночас, блять, мои долбаебики!
