Мы закрываемся в восемь

глава 12

Никогда у Северуса Снейпа не было того, что он действительно хотел. Впрочем, его желания тоже никогда не были совсем уж обычными.

Например, в детстве он мечтал, что соседская рыжеволосая девочка влюбится в него, и они поженятся, когда вырастут. Но так ни разу с ней и не заговорил.

Чуть постарше, когда отец начал особенно сильно пить и поднимать на них с матерью руку, он мечтал о звонке из полиции. Доброй ночи, простите за беспокойство, вашего мужа убили в пьяной драке. Его мать непременно залилась бы слезами, но сам он в душе наверняка бы ликовал.
В школе он мечтал о покое, возможности пройти по коридору и не получить в лоб слюнявым бумажным шариком, или хотя бы пару недель не собирать свои вещи по двору под гогот одноклассников.

Поступление в Кембридж не было его мечтой. Он просто хотел пробить себе дорогу на совершенно новый уровень, открыть мир, в котором есть что-то помимо нищеты и страха. В котором существует дружба, верность и взаимное уважение, где равенство меряется не кошельком, а знаниями, способностями. Но богатые, привлекательные и избалованные жизнью однокурсники придерживались несколько другого мнения. В их мире потомственных выпускников существовала строгая иерархия, и безымянный заморыш в неё никак не вписывался. Единственный человек, заметивший и выделивший его среди толпы, самое прекрасное увлечение и сильнейшее разочарование, Люциус Малфой, больше всего походил на того друга, о котором Снейп мечтал. Пока Северус не влюбился и сам же всё не испортил. И как ему могло прийти в голову, что наследник многомиллионной империи и титула лорда подарит ему хоть что-то, кроме сумасшедших студенческих выходок и презрительной ухмылки в ответ на его признание в пылких чувствах? Однако продолжить общение это недоразумение им нисколько не помешало.

Потом он мечтал о карьере, которая чуть не была похоронена в стенах альма-матер. О свободе от необходимости разрываться на два лагеря и, наступая себе на горло, на протяжении многих лет тянуть навязанную спецслужбами лямку. Будто бы он действительно был заинтересован в благополучном исходе следствия. Да плевать ему было! Но оступись он хотя бы на одном из двух подиумов, его растерзали бы. И разве важно, какая именно из сторон?

Ещё он когда-то хотел отношений дольше, чем на пару ночей. Семьи, которая будет его любить и где он будет нужен. Он дерзнул возжелать счастья. Некогда абстрактного, теперь уже конкретного. У этого счастья были зелёные глаза, непослушные чёрные вихры и большие планы на далёкое будущее, во многом созвучные с его собственными.