ДАМИАНО +18

Просьба

В моменты полной дезориентации мозг перестаёт воспринимать информацию таковой, какой она является. Всё начинает казатся расплывчатым и мутным. Перед глазами мелькают кадры, которые ассоциируются с самыми неприятными моментами или действиями. Человеческий мозг — странная штука. Когда требуется включить трезвые мысли и чувства, — он отключается и выполняет противоположные функции. Когда хочется расслабиться и опустошить голову, — в этот момент приходят тысяча идей и поводов для реализации чего-либо.

Сейчас, стоя за белоснежной стойкой, с запиской в руках и алыми розами у ног — Диаманта не может думать о другом. Не может ни думать о детстве, которое причинило ей самую настоящую боль и осталось пожизненным ножом в спине. Не может прекратить вспоминать события пятилетней давности, когда её — как девушку и личность — разрушили и растоптали в грязи. Больные, душераздирающие кадры в голове, сопровождающиеся витиеватым почерком на этом жалком клочке бумаге. Только у одного человека мог быть такой почерк с признаками маниакальности и садизма. Витиеватый, гласные буквы прописаны с непонятным наклоном вправо, слегка неровный, свидетельствующий о том, что человек явно находился в нетрезвом состоянии, пока писал это.

Она не моргает несколько секунд, а может и минут, потому что количество времени, проведённого в таком состоянии кажется ей вечностью. Попытки убежать и скрыться не увенчались успехом. Это провал.

Провал.

В ушах словно бьют колоколом, оповещающим о том, что нужно бежать. Как можно дальше. Как можно быстрее. Отмахиваясь ото всего, что происходит.

Он нашёл её. И этот человек не остановится. Не прекратит попытки вернуть девушку. Не прекратит появляться в её жизни.

Ей всегда казалось, что, убежав и перечеркнув толстой красной линией своё прошлое и те шрамы, оставленные ни только на душе, — легко. Оставить и забыть как страшный сон. И всё вроде бы начинало набирать обороты. Побег из Рима и собственного дома; привыкание к новому городу и к новым людям; обустройство на новом месте, — и пускай она употребляла транквилизаторы и успокоительные. Пускай она спасала себя так, чем мучалась бы там, с ним. И в этот момент Диаманта понимает, что это были глупые попытки убежать от сжирающей на части реальности.

Тёплая рука касается плеча, и она чувствует мелкую пробивающую дрожь по своему телу. Еле ощутимую, но и этого хватает Дамиано, чтобы уловить то, как трясутся её руки. Он и не думал над тем, чтобы просто стоять и наблюдать за тем, каково ей. Он сделал то, что должен был. Резкими движениями обогнул стойку, кладя торжественный сине-белый букет Томасу в руки, — одним касанием заставил её посмотреть на себя.