Лопушок

Война, значит. Будет тебе, Шастун, война!

Как бы Арсений ни мечтал выспаться, каждое его утро на природе, за городом, всегда начинается в районе шести часов утра. В то время, когда солнце только начинает появляться из-за горизонта. Когда вокруг весело щебечут птицы, а зелёная трава под ногами рябит капельками прохладной утренней росы.

Хер его знает, как там работают биологические часы, но где бы Попов ни спал - на даче, в саду, или в деревне - встанет он всегда ранним ранним утром. И дело даже не в орущих с пяти утра петухах. Хотя, возможно, дело в том, что ему полночи Антон снился. «Гондон, блин, даже во сне покоя нет от этой смазливой морды!» - в сердцах размышляет Арс, топая на кухню, чтобы умыться и почистить зубы.

- Доброе утро, внучек, - улыбается бабушка, замешивая в маленькой красной кастрюльке тесто. - Оладушки будешь?

- Доброе, бабуль, - кивает Арсений, включая воду. - Не откажусь.

- Вот и славно! Как спалось?

- Замечательно. Спал без задних ног. Но вставать рано - это, конечно, мое проклятие.

- Ничего, хоть какое-то разнообразие режима! А снилось-то тебе что или, может, кто? Как там присказка-то? «Сплю на новом месте...»
Арсений аж зубной пастой подавился, закашлялся. Да уж, «приснись жених невесте». Нет бы та же Ирина бы приснилась, так ведь хуй там.

- Не снилась мне, бабуль, никакая невеста. Так, одни кошмары только, - говорить о том, что ему женишок снился, вообще не хочется.

- Это с непривычки, сегодня ночью лучше спать будешь. И вообще, сходишь в поле сегодня, полыни наберешь, я веничек свяжу и в изголовье повесим у тебя - никаких кошмаров и не будет больше.

Арс думает о том, что было бы неплохо его персональный кошмар этого лета просто нафиг обложить этой полынью. В надежде, что он испарится и навсегда исчезнет.

- А поле тут где? - с интересом в голубых глазах, спрашивает Арсений.

- Да за рекой, там мост небольшой перейти надо, вот там дальше поля и идут. Сначала кукурузное, потом подсолнечное, а потом пустые, разнотравье там всякое, нетронутые они.

После завтрака Арсу волей-неволей приходится ознакомиться с бабулиным участком. Учитывая, что купили родители уже готовый, фруктовые деревья тут были: яблони, вишни, груши, сливы, калина, черноплодная рябина и еще несколько непонятных и незнакомых Попову цветущих деревьев. В палисаднике у дома он примечает, видимо, многолетники, от прежних хозяев оставшиеся: пионы и ирисы, потому что то, что сажала бабуля ещё весной толком не взошло или не дало цветов - вдоль забора ровные зеленые полосы и, если честно, там хер поймешь - цветы это, помидоры, перец или вообще сорняки какие-то. Но Арсению это и нафиг не надо, его задача - полить все, что торчит из земли и постараться ничего не растоптать и не залить насмерть.

- Арс, Арсюша! Там за домом ещё, ближе к бане, маки! Их тоже полить надо!

Про маки бабушка ему очевидно говорит зря, потому что при виде огромных красных цветов у Арсения в голове пролетает только одна единственная мысль - как прекрасна будет Ирина с букетом больших алых маков, со своими темно зелеными глазами и светлыми кучерявенькими волосами. Эта мысль несколько добавляет ему энтузиазма и полив территории начинает проходит как-то несколько быстрее. А потом Попов улучает момент, когда бабуля уходит в дом, ножиком перочинным быстро срезает маки покрупнее и с этой охапкой выходит за калитку. Даже никаких особых действий предпринимать не надо, вот она, красавица, муза - холодная и недоступная, на лавочке сидит, с журналом на коленях и что-то в нём с интересом рассматривает.

- Привет, - Арсений улыбается ослепительно и из-за спины к девушке руку с цветами протягивает. - Эти маки прекрасны и очаровательны, но только Вы, о, богиня, можете затмить их своей красотой!

- Если ты на самом деле учишься где-то там на творческом направлении, то этот подкат - уж больно провальный, - отмечает Ирина, поднимая холодный взор на Попова, забирая цветы и укладывая их рядом на лавку. - Спасибо. Что-то еще?

- Если ты свободна сегодня вечером... - спокойно начинает Арс.

- Занята, - вмиг отрезает девушка.

- А завтра?

- У меня все вечера заняты.

- Это намек на ночь? - сверкая глубиной синих глаз, с хитрым прищуром говорит Арсений.

- Это, Ромео, намек на то, что ты так спешил ко мне с цветами, что прошел мимо своей тачки и даже ничего не заметил, - она закатывает глаза.

Ирина не успевает даже договорить, как Арс уже подбегает к своей тачке. И в самом деле, он так сосредоточенно направился к даме сердца, что даже краем глаза за собственную машину не зацепился. А стоило бы. На капоте и на крыше еще лежат остатки семечек, пшена и, кажется, хлебных крошек. Зато в общем и целом машина была безукоризненно загажена голубями и воробьями. В нескольких местах, там, где птичьих лепешек поменьше, Арс отчетливо видит сковырнутую не то лапами, не то клювами краску и звереет. «Война, значит. Будет тебе, Шастун, война», - он уверенно направляется к девятому дому и громко стучит костяшками по деревянной калитке. Восемь утра? Похуй.

- Вам кого? - вежливо осведомляется женщина, по всей видимости, мама Антона, открывая синюю калитку.

- Доброе утро. Антона бы мне, - Арс старается хоть немного успокоиться, но сам чувствует, как у него ноздри от злости раздуваются.

- А нет его, он в колхозе сегодня, на тракторе. Не могу точно сказать, когда он будет. А вы, наверное, внук бабушки Марии?

- Ага, он. Спасибо за информацию, - благодарит Попов и снова направляется в строну сидящей на лавочке девушки.