Жезл судьбы, или Любить нельзя помиловать 18+ |Лиза Ира|

12 глава

***Занозы
Того, что Лиза сожжёт свои ботинки, Ира предугадать не могла, так что замены у нее с собой не было.
Сейчас они шли по хлипкому деревянному мосту, который обнаружился вверх по реке и грозился посадить Лизе злые занозы. Но та, кажется, хоть и не была любителем ночных походов босиком, не обращала на это внимания.
— Смотри под ноги, Лиза, я умоляю.
— О, умоляешь уже? Быстро, мы же ещё не начали!
— Твои пошлые шутки не прибавят тебе очарования!
— То есть очарование у меня всё-таки есть, так зачем же мне ещё?
— И как ты успела стать такой дерзкой всего за месяц?
— Учителя хорошие были!
— Я не сомневаюсь, что этот непромытый айтишник многому тебя обучил!
— По сравнению с тобой, моя королева, он просто паж!
Ира вздрогнула от позабытого за годы прозвища и промолчала.
— Ир, я вот иду и думаю. Почему мы не можем общаться без этих подколов — как нормальные люди?
— Давно хочу тебе сказать, что укорачивая человеку имя, ты точно не получишь его снисхождения!
— Ах, так вот чего я все время добивалась, когда мы в лагерь приехали: твоего снисхождения! Я думала, что мы идём к дружбе.
— Как видите, вы ошиблись, — надменно перешла она обратно на «вы»…
— Боже, Ирина, да что с тобой не так?!
Лиза, которая плелась по стопам этой острой занозы в заднице, схватила ту за запястье, принуждая остановиться. С неизменным уже раздражением та развернулась и уставилась на нарушительницу ее планов:
— Если мы будем задерживаться, то таким макаром до места и к рассвету не придем!
— Ох, Ира, да ведь не в научном эксперименте мы участвуем. Расслабься!
Та как будто подтянулась вся, разозленная тем, что ей перечат, и развернулась второй раз, делая шаг ко вдруг оступившейся Лизн:
— «Расслабься»?! То есть вы хотите сказать, что я зажатая и закомплексованная, я вас верно услышала?
И без того черные глаза сейчас поглотили всю мрачность ночи и сияли затаенным лунным огнем. Это было так похоже на колдовство, на фантастический сюр, что девушка нервно сглотнула, позабыв все слова.
Ира приблизила свое лицо, цепляясь взглядом за испуганный блеск светлых глаз:
— Я не слышу ответа: в зобу дыханье сперло?..
Взгляд Лизы метался от гневных очей к растянутым в презрительном превосходстве губам, и больше всего ей хотелось сейчас впиться поцелуем в этот саркастичный, насмешливый рот. Но какая-то неведомая сила парализовала ее, так что она просто пялилась.
— Неужели вы меня боитесь, Елизавета? Или же вы горазды только болтать, а отвечать за свои слова — кишка тонка?!
Последняя фраза как будто сорвала невидимые тормоза в душе Лизы, и та сократила оставшееся расстояние, с разлета падая в разверзнутую пропасть, исчезая в водовороте взаимной одержимости, встречаясь с не меньшим напором и пылкостью: это была негласная борьба языков за владение губами, за право исследовать чужую сладость и слабость первым, за власть, за доминирование.
Ира при этом крепко держала Андрияненко за отворот кофты, не давая ни единого шанса отступить или сдаться, и в то же время, добиваясь именно этого. Она требовала равного себе по силе, по воле, по духу, и глубоко внутри знала, что это именно оно!
Лиза, между тем, с упоением и исступленной негой мяла идеально подставленные под ее руки мягкие ягодицы. Она была одурманена этим хищным влажным контактом — тем, как неистово присасывалась эта грешница к ее рту, как изредка той удавалось поглотить и захватить обе губы, в покоряющей властности раздвигая сомкнутые створки острым своенравным языком. И, конечно, она тесно прижималась животом к возбуждённой плоти Лизы, потираясь о выпуклость в возбуждающе медленном темпе, намереваясь покорить и добиться полной капитуляции. И несмотря на желание сорвать с себя одежду прямо сейчас и упасть в траву, Лиза шагнула назад с разочарованным стоном:
— Подожди, подожди, я так не хочу!
— А по-моему хочешь! — сокращая расстояние, прошептала искусительница, снова хватая ту за ворот кофты, но Лиза упёрлась ладонью в ее грудь, останавливая.
— Нет, нет! Я беру свои слова назад: ты самая расслабленая и раскрепощенная из всех, кого я знаю. Так что пойдем, пожалуйста, дальше, куда мы там шли…
Ира с подозрительным прищуром изучала лицо Лизы, пытаясь разглядеть в нем насмешку, но ничего не нашла. Потому что Лиза, хоть и не считала ее самой «расслабленной», все же была в своих эпитетах для Иры очень далека от «зажатая» или «закомплексованная». Она считала ее невероятно чувственной, яростной, властной, пылкой и своенравной, и главное — до исступления саморазрушительной… И, возможно, именно сегодня ей удастся в этом признаться.
…
***Примерно месяц назад. Сны.
Ира проснулась ночью в палатке от того, что чужие шаловливые пальцы хаотично ласкали ее тело, ощупывая каждую частичку кожи, каждый изгиб, словно бы кто-то делал это впервые. Она уже захотела треснуть нарушителя ее границ чем-нибудь потяжелее, нашаривая в темноте ботинок, но слабое свечение туристических светильников с улицы показало ей, что это отнюдь не кто-то незнакомый, а вполне себе очевидный: Лиза с прикрытыми глазами металась по матрасу в полузабытье и шарила руками вокруг, при этом она недвусмысленно постанывала, совершая движения бедрами, а выпуклость внизу ее живота, прикрытая пледом, торжественно торчала.
Через силу приняв, что сонного человека винить в подобном своеволии просто невежливо, женщина попыталась ее разбудить помягче, и потянулась ладонью к ее лбу, нежно проводя по щеке, хватаясь за её запястья и отводя руки от своей груди.
— Лиза, Лиза, у тебя кошмар, проснись, пожалуйста! — разумеется, признавать, что кошмаром сновидения Лизы казались только Ире, та не собиралась.
Однако, когда девушка ещё неистовее забилась в непроизвольных судорогах, хватаясь за её руку, доктор поняла, что у нее жар: кожа горела огнем и была влажной. Она потянулась включить в палатке фонарь, но Лиза вцепилась в нее мертвой хваткой, несвязно лепеча:
— Нет, прошу, не уходи, не уходи, ты прекрасна, ты самая красивая из всех, — Лиза заметалась по подушке в полубреду.
Не отнимая руки, доктор Лазутчикова все же дотянулась до кружки с водой и поднесла к сухим губам девушки.
— Тебе надо больше пить, Лиза, открой рот, слышишь?
— Да, да, я открою для тебя что хочешь, моя Королева.
Лиза ненадолго замолчала, глотая воду и разбрызгивая часть ее по подушке.
— Лиза, Лиза, отпусти руку, мне нужно найти лекарство для тебя… Пожалуйста, слышишь? — не скрывая беспокойства в своем голосе, шептала Ира. Ну, а перед кем было скрывать?
— Нет-нет! Я не могу, моя Королева. Ты самая чувственная, самая пылкая, самая горячая. Я больше не могу, больше не могу, не могу терпеть, можно я тебя поцелую, — на этих словах Лиза выгнулась на матрасе, совершая недвусмысленные фрикции и отчего-то с тихим, но протяжным стоном замерла, осуществляя, возможно, не первую за эту неделю воздержания ночную поллюцию… Грудь ее часто вздымалась и опускалась, а дыхание было хриплым, но девушка, кажется, ослабила свой зажим и выпустила чужую руку…
Ира не отдавала себе отчёта, почему позволила этому произойти: она и сама как будто подхватила жар — ее била мелкая дрожь от распаляющей интимной сцены, о которой она, разумеется, не собиралась рассказывать. Но сама идея этого происшествия крепко засела ей в голову…
Немного придя в чувства, она все же добралась до фонаря, нашла в аптечке градусник, жаропонижающее, сделала холодный компресс и достала из рюкзака сухие травы и ягоды. Завершив первую часть обследования и отметив воспалённое красное горло, повышенную до 38 температуру и лихорадку, она решила все же, что справится сама. Ибо обнаружение в обездвиженном женском теле мужского члена чужими людьми было бы сейчас не кстати…
Заставив Лизу проглотить лекарство и выпить много воды, она вышла к костру, чтобы приготовить отвар. Было ранее предрассветное утро, часть студентов ещё блуждали вокруг, полусонные, но шумной гитарной музыки уже нигде не звучало. Лес тоже притих, не издавая привычных трелей и стрекота.
«И вот умудрилась же Лиза одна заболеть после этих водопадов вместо всех этих бездельников!» — внутренне возмущалась доктор Лазутчикова, наливая воды в котелок и ощущая лёгкий укол вины: на улице было прохладно, когда Лиза увязалась за ней к источнику. Может, если бы она позвала ее с собой в купальню, а не оставила на целый час мерзнуть снаружи, девушка бы не заболела…
«Ну и что дальше? Вы бы занялись горячим страстным сексом, нарожали кучу детишек и — любовь до гроба? Что за чушь! Ты же прекрасно знаешь, как это началось, кто ты такая, и как это все закончится!» — размышляла Ира, сердито разворачивая палкой дрова в костре, от чего миллиарды рыжих огненных светлячков вспархивали в осветленное зарёй сиреневое небо…
Именно здесь, в окружении затаившегося леса, с досадой, стывшей горечью на губах, — оттого, что внутри нее разрастается что-то теплое и жалостливое, что-то нежное и как-то совсем не по сценарию, — именно здесь она, кажется, и решилась окончательно на эту свою ночную операцию «Кобра» с использованием зелья сна, которая и предопределила дальнейший исход событий…
…
***Тополь и вишня
— Мы пришли, — сказала Ира, скидывая на землю рюкзак и начиная в нем копаться.
Они минут десять переходили огромное поле, которое колыхалось широкими волнами высоких колосьев в лучах полновесной сияющей хозяйки неба, прежде чем добрались до нежной тонкоствольной лиственной рощицы на другом краю.
Прямо перед ними явственно различался стог сена, слегка распотрошенный и напоминающий сеновал, разбитый возле огромного ствола единственного здесь старого тополя. Он серебрился своими листьями на лёгком ветру, как будто звеня ими, и тихо качался.
— Готова поклясться, что этот тополь был выбран тобой не случайно!
— Разумеется! Он широкий, на него удобно опираться, — деловито ответила женщина.
Ну, не раскрывать же ей, в самом деле, что тополь символизирует дуализм женского и мужского начала из-за своих двухцветных листьев и обладает магической силой самостоятельно менять свой пол. Причем всегда и исключительно с мужского на женский, а не наоборот…
Из-за нестерпимого зуда в паху, Лиза почти не замечала саднящей боли в подошвах от перехода поля по немилосердно жёстким колосьям. Она едва дождалась, пока предусмотрительная и отчего-то сейчас притихшая женщина своими идеально выверенными, аккуратными движениями постелит плед поверх сена. Она-было хотела спросить, для чего эта предосторожность, но потом передумала: какая разница?!
Когда Ира продолжила нарочито медленно разглаживать края спонтанного ложа, так и не обернувшись, Лиза не выдержала, подошла и прижалась к ее спине, плотно приникая всеми чреслами и ловя судорожный вздох…
Почувствовав стойкий вишневый аромат, исходящий от ее шеи, она зарылась в нее носом, прижимая податливое теплое тело к себе ещё теснее. И влажно целуя чувствительную кожу затылка, провела изучающими ладонями по всем изгибам и линиям груди и бедер, проверяя их доступность. Очарованная то ли лунной магией, то ли женской покорностью, она, одной рукой скользнув под упругий ремень, словно шутя провела пальцами по прохладной атласной ткани белья, чтобы застонать от того, как обдало ее оттуда нестерпимым жаром. Притом ноги у невероятно смиренной сейчас женщины безвольно подкосились, заставив Лизу быстро среагировать, подхватить ее под талию руками, позволяя медленно упасть вниз и зарыться лицом в импровизированное одеяло, опираясь на локти, — чтобы через мгновение аккуратно приземлиться на сено вслед за ней.
Естественная животность и безудержная дикость происходящего так распалила ее, что она, ведомая интуицией, быстро разобралась с замками и пряжками чужих брюк, приспуская их с бедер, легко вытащила на свет свой жаждущий и ждущий орган, чтобы уже через секунду ощутить его в истекающем пьяно-пряными соками лоне. Сделав всего один мягкий лёгкий выпад, она оказалась захвачена в мокрые бархатные тиски мгновенно, и даже огромная набухшая головка проскользнула сейчас мимолётно и гладко через плотное кольцо основания, а округлые, сияющие янтарными оттенками бедра подались ей навстречу.
Как только упругий член добрался до конечной точки с характерным хлюпающим шлепком, Лиза и Ира издали синхронный протяжный стон удовлетворения, замирая на короткий миг. Чтобы затем сразу же набрать бешеный темп распаленной необузданной страсти, которая горела между ними последние несколько часов, и вот теперь только находила свой единственно верный выход. Почти звериный, оголтелый, хаотичный, резкий и рваный ритм утолил их первую жажду мощным неудержимым потоком хлынувшей из самых недр обоюдной энергии. Они кончили одна за другой, не успев ничего осознать или подумать о том, как это быстро. Словно бы где-то вдалеке Лиза услышала сначала длинный стон вожделенной разрядки женщины под собой, а затем свое ответное рычание, звук которого растворился в дуновениях нежного ночного ветра…
Сколько прошло времени, сложно было сказать. Только луна своими сине-желтыми пустынями и черными кратерами так и лезла в правый глаз, усевшись в центре неба и не давая хорошенько забыться. Лиа заморгала, откатываясь со спины Иры навзничь и едва находя в себе силы прикрыть ее обнаженные ягодицы от ночной прохлады уголком пледа. Женщина тяжело дышала, всё ещё уткнувшись в одеяло и наслаждаясь полевыми ароматами сена. Лиза же теперь лежала рядом, глядя вбок на ее лицо, и в голове у нее было торжественно тихо и пусто.
Через целую вечность она едва разлепила веки, не в силах даже смутиться от пристального разглядывания Лизы, и сухими после страсти губами хрипло проговорила:
— Не могла бы ты достать термос из рюкзака. Пить очень хочется…
Лиза молча кивнула и приземлилась на ослабевшие ноги, даже не пытаясь прикрыть свое расслабленно висевшее теперь промеж ног естество.
Через мгновение она уронила на плед весь рюкзак, чтобы не нырять в него ещё раз за чем-нибудь, и стала изучать содержимое. Термос ей попался сразу, затем ещё один плед, которым она немедленно накрыла слабо протестующую Иру, а потом веревки — несколько метров, судя по всему.
В памяти мгновенно возник их недавний разговор, когда находясь в режиме манипулирующей стервы, женщина намекнула на связывание и наказание обидчика.
Молча продемонстрировав свою находку безвольно сейчас лежащей на животе Ире, Лиза увидела лишь лукавую улыбку и пожатие плечами в ответ — догадайся, мол, сама! Она была настолько расслаблена и покорна, что девушка невольно задержала свой взгляд на ее спокойных и сейчас особенно прекрасных чертах…
Она отбросила верёвку в сторону и принялась открывать термос. Насыщенный букет ароматов, вырвавшийся наружу из него, трудно было назвать чаем — это был именно цветочно-ягодный отвар. И самой яркой нотой в палитре запахов снова была вишня.
— Полагаю, бессмысленно спрашивать, почему ты везде добавляешь вишню? В супе тоже была она?
— Не совсем, там были листья, а тут ягоды.
— И отчего такая одержимость?
— Вишня в некоторых повериях считается древом бога. Она обладает очень сильной магической энергией. В том числе исцеление от бесплодия, или защита от заклятия ведьмы… Зависит от того, какую часть дерева использовать в ритуале…
Лиза глубокомысленно помолчала…
— Стало быть, сегодня все и закончится, да?
Ира, явно уставшая от противостояний, спокойно встретила тревожный взгляд Лизы.
— Ты сделаешь так, чтобы он исчез? — переиначила свой вопрос девушка.
— Я не уверена, что понимаю, о чем ты, — пряча взгляд, слукавила Ира, не готовая к этому разговору, — но говоря психологическим языком, сегодня нужно закрыть все гештальты. Возможно, это сработает…
Темные, отливающие золотом и розоватой медью волосы женщины находились в сексуальном беспорядке. Она лежала щекой на своей левой руке, лениво отвечая Лизе и попутно наблюдая за ней. Так же неспешно она приняла из ее рук ароматный напиток, тихо благодаря.
Почти залпом осушив свою чашу отвара, Лиза отставила термос и, распахнув над собой второй плед, приподняла его края в приглашающем для Иры жесте. Та на удивление не выразила ни единого протеста и переползла в горячие объятия девушки, утыкаясь носом в ее плечо.
Наверное, они могли бы сейчас так и уснуть, если бы ее нетерпеливый дружок вдруг не ожил и не воспрял духом, упираясь в ирино бедро.
— И снова здравствуйте, — с извиняющейся улыбкой прокомментировала действия своего члена Лиза.
— Все хорошо, дай мне только минуту, — словно прочитав сомнения девушки, ответила Ира, плотнее вжимаясь в ее мягкое тело.
Привыкшая к непокорности, Лиза не нашлась, что ответить. А лишь тихо наклонилась, целуя такую близкую теперь, но не менее закрытую своими ребусами женщину сначала в лоб, затем в щеку, а затем, чуть приподняв подбородок, в растянутые от всезнающей улыбки губы. Конечно, она знала, чего хочет Лиза, и она обещала ей отдать все это, чтобы в итоге получить взамен свое…