Жезл судьбы, или Любить нельзя помиловать 18+ |Лиза Ира|

26 глава

Около трёх месяцев назад. После первого явления Жезла Судьбы народу.
…
— Мисс Лазутчикова? Не могли бы вы заехать ко мне сегодня в клинику для конфиденциального газговога?..
Арчи сидел в своем профессорском кабинете института и говорил по телефону.
— Да, я газумеется, в кугсе, что у вас единственный выходной. Но повегьте, вы захотите это услышать….... Нет, пгямо сейчас у меня ещё одна лекция, а затем я жду вас у себя в клинике. Можете считать это бесплатной психологической консультацией, сделайте мне одолжение. Тем более, вы уже давно не посещали сеансы…... Да…... Нет….. Несомненно, я счастлив, что у вас все в погядке с интимной жизнью, но…... Хогошо, обсудим пги встгече…
Положив трубку немного устаревшего, почти винтажного стационарного телефона, Арчи уставился на нее, отягощенный думой.
Не так давно его ассистентка, слегка смущаясь, сообщила, что нашла для себя новый способ «терапии», если ее можно было так назвать. Ее патологическая тяга к контролю, самобичеванию и одновременно неспособность к установлению душевной близости с объектом сексуального возбуждения привела ее в клуб БДСМ. Там она, опробовав несколько практик, облюбовала одну — роль бескомпромиссной и очень злой госпожи. Таким образом, получила возможность выплеснуть свою накопленную эротическую агрессию после длительного воздержания без лихорадочной смены партнёров, а с соблюдением жёстких правил и основных принципов этой субкультуры: безопасность, добровольность, разумность… Он сомневался, что это не шаг назад в их совместной психотерапевтической работе. Но допускал, что его клиентке такой опыт зачем-то необходим.
А потом появилась Елизавета Андрияненко со своим совершенно необычайным волшебным членом, который выскакивал «вдруг откуда ни и возьмись» по ночам, и прежде неверующий в Ирины сказки профессор внезапно уверовал…
......
— Профессор Сверч, я очень надеюсь, что у вас была очень уважительная причина, чтобы прервать мою сессию с очень послушным и удачно найденным «нижним»! — стремительно врываясь в его комнату для консультаций и окутывая Арчи тяжёлым облаком терпких густых духов, нетерпеливо протараторила Ира.
Она определенно командовала их странным научно-медицинским дуэтом — даже несмотря на то, что являлась ассистенткой.
— Пгисаживайтесь, мисс Лазутчикова. Газговог будет долгим…
Ира вспыхнула кратким раздражением, но подчинилась. А профессор тихо порадовался, что его пациентка за годы прерывистой, но такой важной терапии научилась совладать со своим гневом.
Он задумчиво почесал седые усы, затем лысеющее темечко, попутно разглядывая с любопытством ученого ослепительно сверкающие лакированные сапоги женщины, вызывающе натянутые до середины бедра. В самой глубине существа он старательно сдерживал огонек маниакальности, связанный с темой грязного секса. Но привычным глубоким вздохом вернул себя в реальность.
Очевидно, Ира просто не успела переобуть сапоги, от чего ее обычно строгий образ с участием идеально выглаженной синей блузки, серого пиджака и в тон ему классической юбки превратился в подобие влажных юношеских фантазий о «горячей преподше». Ему вдруг отчётливо привиделось, как она заходит на пару к его студентам в этих сапогах и вызывает ошеломленные вздохи и бурные салютующие фейерверки…
Впрочем, к чему это он?
Ах, да!
Он же вызвал доктора Лазутчикову по важному делу…
Арчи нервно потеребил ворот рубашки, тут же отмечая свое волнение и анализируя его… Решив, что просто сидеть в кресле, как на обычной консультации, он не сумеет, он медленно встал, принимаясь обходить кушетку пациента кругом, тем самым передавая свою нервозность и без того неспокойной гостье.
— Профессор Сверч! — почти прорычала Ира с очень толстым намеком на причины его промедления.
— Да-да. Понимаете, мисс Лазутчикова. Вот какая оказия. Ко мне недавно обгатились за помощью мои давние дгузья — семья кандидата в мэгы гогода, Наталья и Владимиг Андгияненко, — он промолчал, нагнетая обстановку. — Так что вы должны понимать степень моего довегия, учитывая конфеденциальность их обгащения.
Ира лишь нетерпеливо вздохнула, подчёркивая нелепость уточнения профессора: она работала его ассистенткой и была клиенткой на терапии почти семь лет, он знал ее лучше, чем родная мать…
— Я бы не обгатился к вам, если бы не необычайность и совегшенная невообгазимость их пгоблемы. У них есть дочь, ее зовут Лиза. Елизавета Андгияненко. Ей недавно исполнился двадцать один год. Через несколько дней после дня рождения у нее совершенно немедицинским, невообгазимым способом выгос мужской член, котогый исчезает в небытие каждое утго. Насколько я помню, вы долгое вгемя были убеждены, что пгишли сюда из сказочного мига. Не могли бы вы пгедложить свою вегсию событий, а то мой научный мозг отказывается это понимать в виду отсутствия какой бы то ни было логики?!
Ира сидела белее стены и без тени былого сарказма во все глаза смотрела на Арчи.
— Вы сказали, ей двадцать один?
Профессор кивнул… Ира посмотрела куда-то вбок, судорожно мечась взглядом.
— А она… Скажите, у нее светлые волосы?..
Впечатленный точностью догадки, Арчи активно закивал.
— И у нее есть… гриб? — высоким тоном, пугаясь саму себя, уточнила Ира.
Профессор, глаза которого грозились уползти на лоб, пораженно смотрел на нее, не моргая.
— Ну, в каком-то смысле, да, у нее есть ггиб. Пенис имеет хагактегную ггибовидную головку… Судя по всему, вы явно в кугсе, что пгоисходит. Не соизволите ли поделиться? Уж коль пошла такая пьянка…
Арчи нервно усмехнулся, а Ира сидела с совершенно зелёным лицом, словно бы собираясь опустошить желудок, и смотрела на свои переплетенные влажные пальцы. Холодный озноб прошиб ее тело.
Подумать только!
Ей понадобилось семь лет!
Семь лет бессмысленного отчаянного ожидания!
Чтобы обнаружить объект своих изысканий прямо под носом!
Всей правды за эти годы Ира так профессору и не рассказала. Всей правды о том, что происходило после того, как она убила короля, а ее мать погибла.
Да она упоминала свою «недобрую фею», ведьму и Дракониху Малефисенту, которая стала ее верной опекуншей и получила весомую власть при дворе.
Упоминала, как учила та свою воспитанницу заклинанию сокрытия личности, как вместе они странствовали по королевству, изучая жизнь простых жителей и волшебных существ, как выискивали они вместе травы и коренья для зелий, как выживали в остывающем осеннем лесу, полном кладов невиданных зверей, без магии и цивилизации, под девизом Малефисенты «все в жизни пригодится»…
Но никогда Ира не раскрывала, как юная пробудившаяся плоть однажды громко позвала ее к привлекательному продавцу шляп на рынке, где они бродили под обликом селянок. Как она соблазнила его одним лишь пристальным намекающим взглядом. Как оказались они вместе в каком-то дальнем безлюдном амбаре, и он принялся ее целовать и избавлять от одежды безо всяких прелюдий. Как она упросила его связать ее руки тонким кожаным ремнем, чему он удивился, но причуде возражать не стал. И как в его скорострельном марафоне ее вдруг накрыла красная удушливая пелена безвременья. И, желая поскорее избавиться от тяжёлого взмокшего тела, она свернула ему шею прямо на пике его удовольствия одним ловким поворотом кисти.
Малефисента с неопределенной задумчивостью смотрела на остывающий труп несколько секунд, после чего стала учить юную королеву навыку телепортации…
На десятый такой раз Малефисента поняла, что Ира так до сих пор ни от кого не понесла…
Словом, обо всем об этом Ира своему психологу не говорила.
Сначала она не считала это важным, потому что в волшебном мире смерть была не так обречённо конечна, как здесь. Тем более магии на другой земле не оказалось, а значит, убивать кого-либо было бы очень обременительно: много крови и грязи. Так что она просто временно усыпляла своих жертв, удовлетворяя маниакальную привычку к спариванию… Спустя полгода этих экспериментов с жителями земли она поняла, что они точно так же бесполезны.
Тогда она и нашла профессора Арчи Сверча.
Спустя несколько лет терапии, когда ее психопатические наклонности регулярно подтачивались, стирались, раскрывая ее истинно мягкое и чувствительное нутро, она проснулась однажды утром с ощущением бетонной плиты на груди оттого, что словно наяву увидела всех, кого убила.
Она невольно вспомнила Ингрид. Дриада была единственной женщиной в череде бессмысленных соитий, а также первой и единственной, кого она помиловала — ради ее ребенка…
И вдруг живо представила, сколько людей оплакивали своих братьев, отцов, мужей, женихов, — просто потому, что она, Ира, — потеряла самоконтроль и убила их!
Осознав это и испугавшись ростков вины, что пустили когтистые корни в ее испещренное червоточинами сердце, она засунула воспоминания о совершенных ею убийствах и предчувствие неминуемого бумеранга поглубже, решив, что по меркам этого мира она после такого рассказа прямиком угодит в психушку или в тюрьму.
Так что сейчас, как на духу вываливая профессору весь этот накопленный годами мрачный и жуткий багаж, полный смердящих трупов, она не могла сдержать мелко дрожащего подбородка, из-за которого зубы стучали и мешали словам течь, и обжигающих слез, которые бежали по щекам неостановимой лавиной и пахли отчего-то горькой полынью и ржавчиной…
Она говорила, и говорила, и говорила.
А потом запнулась на миг.
И дрожащими губами добавила, слизывая соль:
— Я стольких детей оставила без отцов, что, наверное, теперь просто не имею права даже помышлять о своем ребенке… Я теперь думаю, что Великое Провидение, или Бог, как ни назови, ничего не делает просто так.
Тишина после ее самоуничижительного признания немо смотрела на нее из бездны неизбывной тоски.
…
***Наши дни. Зимний сад.
Под защитой алых маков утренний сон был крепок и завершился уютным пробуждением в лучах нежно-золотистого солнца.
Лиза развернулась на спину, ощущая длинный теплый ворс пушистых трав, очевидно укрывший их ночью от прохлады, и аккуратно потянулась, стараясь не задеть свою спутницу, но обнаружила ее с открытыми глазами, смотрящую прямо на нее.
Проследив за ее взглядом, Лиза с восторгом обнаружила на месте своих зелёных веток вполне себе узнаваемые человеческие руки. А когда взгляд опустился чуть ниже — заметила поднимающийся из недр существа все ещё стеснительный утренний стояк. Принцесса поморщилась.
— Прости, не могу его контролировать, — с сожалением сказала она.
— Не извиняйся, я знаю его повадки, — насмешливо ответила королева, и лицо ее выглядело открыто и умиротворённо.
— Ах, да! Все время забываю, что с ним ты начала вести интимные беседы раньше, чем со мной!..
То ли Лиза ещё не проснулась, то ли сказался недосып, но она сразу же ощутила реакцию на свою неуместную для такого прекрасного утра резкость: Ира вся сжалась, как от удара, намереваясь немедленно встать и уйти.
— Ох, прости, постой, не уходи, прошу! Я не знаю, зачем я это ляпнула. Само собой вышло… — суетливо бормотала Лиза. — Наверное, мне было так стыдно за этот нелепый возбуждённый кол, за то, что ты его увидела…
— И что же такого противоестественного, Лиза, в том, что ты желаешь свою королеву?
«Умыла так умыла», — невольно подумала принцесса, не сумев сдержать очарованную улыбку. Она потянулась к ней с объятиями, но королева, все ещё пребывающая в лёгком панцире, отстранилась, глядя напряжённо и словно ожидая ответа на риторический вопрос.
Лиза насупилась:
— Разумеется, в этом нет ничего плохого…
— Тогда было бы лучше, если бы вы иногда думали о контроле за своим языком, а не за вполне себе безобидным членом!
Лиза приподняла бровь, мгновенно и окончательно пробуждаясь:
— Но я же извинилась!
— Я тоже могу долго извиняться, но это ничего не изменит, Лиза…
И тут принцесса поняла, что королева так напряжена вовсе не из-за нее, а из-за их вчерашнего разговора. Очевидно, ночью она непрестанно размышляла о судьбах тех, кого она не пощадила, и в подтверждение тому заметила осунувшееся, уже с утра уставшее лицо и круги под глазами.
По-видимому, Ира не шутила, когда говорила о том, как жаждет покоя, безмолвия и бесчувствия… И как бичует себя за совершенное.
Взгляд Лизы мгновенно смягчился, и она высоким голосом сбивчиво затарахтела.
— Если я могу тебе чем-то помочь… Если ты захочешь… Ну… Отпустить себя там. Или как это ещё сказать. Я могу помочь…
Несмотря на несуразицу, вылетевшую из ее уст, Ира, кажется, поняла и, улыбнувшись краешком губ, сказала:
— Может, чуть позже. Сейчас я предлагаю пойти на завтрак. Но прежде не могла бы ты объяснить, что за наполеоновские планы и схемы лежат на скамейке у ручья?
— Ты знаешь, кто такой Наполеон? — вместо ответа пораженно воскликнула Лиза.
Ира закатила глаза:
— Конечно! Неужели ты думаешь, что портал в реке возле студенческого лагеря — единственный из существующих?
— Но Наполеон умер на острове Святой Елены от болезни!
— Возможно, для вас — да, но в волшебном мире смерти в привычном понимании нет.
— Тогда я не понимаю, — поднимаясь, отряхиваясь и помогая встать на ноги королеве, прокомментировала Лиза.
— Чего не понимаешь?
— Ну, если здесь смерти нет, то как бы и убийства тоже нет. Этих людей или существ — их же можно вернуть? Всех, кого ты отправила к Подземному Царю?
Ира как-то очень напряжённо посмотрела в ответ, и плечи ее сжались и застыли камнем.
— Думаю, вернуть можно. Но у всего есть цена. И это не отменит того, что убийство есть самое отвратительное преступление против личности, которое по гнусности уступает лишь сексуальному насилию…
Королева припечатала слова как неопровержимую аксиому и умолкла. А Андрияненко не решилась развивать тему и просто предложила сразу пойти на трапезу, чтобы побыстрее вернуться сюда и продолжить общение по очень важному государственному делу.
…
***Мозги на ланч
За последние десять лет с момента возвращения Ира потратила много сил, чтобы децентрировать власть, то есть ослабить влияние монарха, усилив королевский совет и народные соборы, вкупе похожие на земной парламент. А также всячески уничтожала рабство как явление. Правда, пока не очень успешно. Народ был против…
Когда они вернулись с завтрака, уже одетые в полный королевский набор из какой-то новой, наспех наколдованной бордовой туники для Лизы и роскошного черного платья в пол под горло для Иры, то королева сразу же вознамерилась утолить любопытство по поводу бумаг и книг на скамейке. А Лиза, глядя вслед ее обнаженной спине, стала понимать, почему королева прошла вперёд…
Она дразнилась! Не уступать ни в чем — девиз Иры во все времена. И похоже, он работал. Лиза, ухмыляясь тонкой игре, не могла оторвать восторженного взгляда от изящно выступающих лопаток, и привлекательного женственного изгиба спины…
Она так отвлеклась, что едва не врезалась в Иру, когда та резко развернулась.
— Ну так, Елизавета, мне не терпится узнать, что же вы делали в библиотеке и зачем опрашивали моих советников и собирали с них данные статистики по населению королевства?
— Вы следили за мной? — больше для приличия возмутилась Лиза.
— Нет. Просто я пока ещё здесь королева, и мне обо всем докладывают…
— Почему «пока что»?
— А почему вы, мисс Андрияненко, всегда делаете акцент не на тех словах?
Лиза сощурилась, чуя подвох и недоговоренность. Но промолчала.
— Итак, — начала она, — я провела аналитическое исследование и готова предоставить вам его результаты.
— И что же вы исследовали? — со скрытым огнем в глазах уточнила Ира.
— Здесь несколько направлений. Во-первых, как нивелировать рабство. А во-вторых, как сделать монархию парламентской, говоря языком моего мира. Ведь именно этого ты добивалась, разве нет?
Ира очень пристально и почти любовно посмотрела на рот Лизы, словно не веря, что из него только что вылетели эти слова.
— Продолжай…
Лиза сглотнула и неуверенно подчинилась.
— Я считаю, проблема в том, что ты слишком прогрессивна и пытаешься изменить порядок вещей, нарушив последовательность событий… А также слишком… добрая!
Ира неожиданно округлила глаза, вскинула голову и искренне рассмеялась:
— Что ж, в этом меня ещё никто не обвинял! С нетерпением послушаю твое объяснение, Лиза.
Королева явно пребывала в приподнятом настроении, так что постоянно подталкивала и подбадривала немного смущённую девушку…
— Ну, как обычно происходит с рабством? — уже смелее заговорила Лиза. — Рабов нужно кормить, поить, одевать, лечить. Притом они всегда считают рабовладельца своим угнетателем и норовят сбежать или, того хуже, устроить восстание. Конечно, рабство — это преступление против личности. Но чтобы сместить рабовладельческий строй, раб должен дойти до точки невозврата. Он должен «созреть», чтобы прямо или образно убить своего хозяина и освободиться.
— И как это переложить на реальность моего волшебного мира?
— Ну, ты вернулась сюда из нашего мира новым человеком. Изучив нашу историю, ты попыталась сверху изменить старую систему реформами, когда твои подданные были ещё не готовы к этому и по уровню развития приближались к грудным младенцам.
Ира задумчиво осмысливала сказанное, сложив руки на груди перед собой. И девушка, переведя дух, продолжила:
— Теперь по поводу твоей доброты… Я анализировала челобитные с приема граждан. Процент тех, кто приходит жаловаться к тебе на проблемы с соседом или с барином, выше всего в дальних землях. Те, кто рядом с тобой, — получают зарплату и служат в твоём замке, — гораздо быстрее принимают новую философию. Они не обращаются за советом по всякому мелкому поводу, а только если без королевского разбирательства действительно не обойтись. Но все же многие десятилетия 95 процентов твоих людей были в рабстве у оставшихся 5 процентов. А ты пытаешься помочь им стать свободными, продолжая за них решать их проблемы!
Лиза помолчала, оценивая реакцию Иры, но разгадать ее неопределенное, застывшее на лице выражение не получилось.
— Помнишь, у Арчи была теория? Чтобы дочь выросла и стала женщиной, добрая мать должна превратиться в злую мачеху. То есть перестать ее жалеть и всячески поощрять ее инфантильность. А дать ей тряпку в руки. Или отправить на кухню готовить. Не в смысле рабства. А в смысле свободы как осознанной необходимости, когда человек обслуживает себя сам…
— Это вы сейчас о наболевшем, мисс Андрияненко? — невинно уколола ее Ира, ухмыляясь.
Лиза сощурилась, но решила пропустить шпильку мимо ушей.
— Так вот, учитывая сказанное, я спрашиваю тебя. Доколе ты будешь бродить по королевству в одежде бедной страницы, исправляя чужие ошибки? Неужели нет никого, кроме первого лица в королевстве, кто бы мог заметить их без тебя? Неужели в той деревне нет мага? Неужели у самой знахарки отсох бы язык сообщить, что ей построили трущобы вместо обещанных хором? С чего им вообще всем хотеть стать самостоятельными, когда ты по доброте душевной делаешь всё за них?!
Лиза замолчала, пытаясь отдышаться после пламенной речи. Королева все ещё сканировала ее нечитаемым пристальным взглядом.
— Хорошо, — ровным деловым тоном произнесла она. — Так что ты предлагаешь?
— Во-первых, нужно распределить твоих самых верных служащих в разные углы королевства как наместников. Пусть помогают тебе. И да, тебе придется учиться им доверять!..
Во-вторых, я думаю, если проблема в головах, значит, нужно начать со строительства школ. Ведь сейчас все обучение в королевстве сводится к урокам у мастеров. Кроме военной школы, больше никакой и нет. Есть маги, которые восполняют эти пробелы, учат письму, раскрывают способности ясновидения, занимаются ремеслами, зельеварением. Но в этом нет системы! Если ты хочешь заложить в умы новое мышление, нужно делать это в школах. Не трогай ты тех, кто готов вечно целовать тебе ноги за спасение от Дракона! Смирись с тем, что они рабы и им не нужна свобода. Тем более когда их Злая Королева превратилась в Добрую…
Когда она завершила очередной монолог, то заметила, как королева странно на нее смотрит, и зрачки ее при этом черные-причерные, и взгляд мечется от ее глаз на губы и обратно.
— Что ж, мисс Андрияненко, вы определенно умеете удивлять!
— Тебе правда понравилось?
Делая уверенный шаг вперёд и глядя теперь только на тонкую полоску розовых губ, Ира приблизилась вплотную и прошептала, обдавая горячим воздухом и жаром тела:
— Правда! Особенно теория про «добрую королеву». Сразу захотелось уточнить на практике, что ты имела в виду…
Предвосхищая, что дальше произойдет, Лиза неуклюже попятялась и едва не свалилась в ручей, но была поймана и притянута за плечи в горячие объятия королевы, которая подошла так близко, что ее хищно приоткрытый в предвкушении рот размывался перед испуганным взором.
— Ира, постой. Мы же хотели, чтобы я повидалась с Эльзой?.. Я ведь не знаю, как работает мой новый дар. Вдруг я опять «прорасту» или «зацвету»… Я не хочу тебя снова случайно связать! — тонким голосом протараторила она, и глаза ее взволнованно расширились, а ресницы задрожали.
— О, мисс Андрияненко, поверьте, меня сложно чем-либо удивить.
Она прижалась к ней всем телом, сминая в кулаках отвороты туники, и Лизу резко затошнило, когда их окутал золотистый дым телепортации. Когда он рассеялся, она обнаружила себя в покоях королевы.
— Мне захотелось сменить локацию, вы не против, мисс Андрияненко? А то мы слишком много времени провели на вашей территории, пора и честь знать, — наступая на Лизу и оттесняя ее в сторону королевской постели, низким соблазняющим голосом неспешно говорила Ира.
— Не поняла, что за моя территория такая?
— О, лес теперь всегда ваша территория, мисс Андрияненко! Так что не будем провоцировать буйную растительность нимфы и сделаем все по-простому. Как обычные люди.
Тут Лиза почувствовала, как ее ноги запнулись о край кровати, и она рухнула навзничь от лёгкого толчка королевы.
После чего чёрное роскошное одеяние той испарилось на глазах и Лиза, не ожидавшая подвоха, в ужасе уставилась на нечто длинное, сиреневого цвета, усиленно напоминающее по форме ее собственный грибовидный член, прикреплённый ремешками к обнаженным королевским бедрам.
Девушка стремительно забралась на кровать, не скрывая паники.
— Что ты собираешься делать?!
— Не переживай, больно уже не будет. Решила разнообразить наше «общение» парой игрушек, чтобы не пугать тебя сменой пола. Тем более, член магический и сделан по образу и подобию твоего…
— Разнообразить?! — воскликнула шокированная Лиза. — Тебе серьезно мало разнообразия в этом пиздеце, который называется Волшебным Миром??? Я, блять, дриада и у меня заклятый пенис! Куда уж больше?!
Ира поморщилась:
— Я тебя умоляю — не кричи, тебя наверняка слышно на улице.
— О, теперь тебе вдруг стало важно, что о тебе подумают подданные?! Прекрасно! Терапия Арчи дала свои плоды…
— Лиза, прошу, успокойся, — подходя ближе, мягким голосом увещевала королева, — ничего не будет, если ты не захочешь. Это же просто…пффф… член! Тебе не привыкать.
— Действительно! — демонстрируя сарказм, но с тайным интересом косясь в сторону цветного пениса, продолжала паниковать Лиза…
А Ира, включив свой режим искусительницы и натянув дьявольскую улыбку, уже забралась на кровать, обращая взор Лизы на ее дерзко обнаженную, светящуюся белизной и быстро вздымающуюся грудь с коричневыми возбуждёнными сосками, и на четвереньках медленно поползла вперед — к сжавшейся в изголовье жертве.
— Ни за что не поверю, мисс Андрияненко, что имея такой внушительный орган, такой живой и такой самостоятельно думающий, вы ни разу не представляли себя на моем месте…
Тут Ира настигла ее, почти утыкаясь носом в приоткрытые дрожащие губы и ощущая силу своей тотальной упоительной власти над изнывающим от возбуждения, трепещущим телом.
— Ну так каков будет ваш положительный ответ, дорогая мисс Андрияненко?.. Вы готовы оценить всю мощь моей…доброты?
Часто дыша, Лиза ощущала, как страх отступает перед чем-то большим. Обволакивающим. Отключающим все доводы логики. Чем-то неистовым и бьющим изнутри неудержимо и страстно.
Последние искры разума иссякли, когда теплая рука туго ухватила Лизу за ее болезненно выпирающий гульфик, вызывая встречный поток междометий и вздохов, и стремительно высвободила подрагивающий член из ненадежных тисков. Так же ловко королева избавила ее ото всей прочей одежды, не прибегая к магии и словно бы случайно касаясь пальцами оголяющейся кожи, дразня порхающими ненавязчивыми ощупываниями и поглаживаниями.
Возбуждённая аналитическим умом Лизы и вдохновлённая ее полной капитуляцией, королева считала своим долгом показать, насколько она ценит ее, так сказать, мозги… И хотя она уже несколько месяцев назад провела подобные исследования сама и пришла практически к тем же выводам, тот факт, что кто-то был настолько тонок и прозорлив, чтобы догадаться о том же самом, так находчив, чтобы сопоставить все малоизвестные большинству факты, так чуток, чтобы понять истинные чаяния королевы, вызвал у нее алчное желание проглотить эти мозги на ужин, запить гранатовым вином и хорошенько трахнуть то, что останется…
Так что сейчас она просто раскрывала Лизу лепесток за лепестком, как изысканный бутон, как долгожданный подарок самой себе на день рождения, который предстоял нескоро, целуя каждое вновь раскрытое местечко и лаская его подушечками пальцев, усыпляя неопытность и неуверенность…
Словом, когда недавняя девственница была окончательно раздета, то больше походила на обкуренную, распутную и совершенно не отягощенную интеллектом блондинку, которая извивалась на постели оттого, как королева смачно высасывала ее последние извилины через соски, как через соломинку.
Ее бедра были непотребно широко раздвинуты, и Ира возлежала между ними, сосредоточено вылизывая упруго стоящую грудь и вжимаясь животом в ещё более упруго стоящий Лизин хуй, не забывая тереться об него с кошачьей грацией и похотью.
Словом, когда королева все же решила, что пора, недавняя испуганная девица под ней не то что совсем не возражала, а вообще не понимала, где небо и земля, потому что текла изо всех мыслимых и немыслимых щелей, и даже соски ее, кажется, источали какой-то прозрачный, немного кисловатый цветочный нектар.
Ира ухватилась за грибковидный жезл, используя его как рукоять, чтобы помочь себе подняться, задрала ноги Лизы ещё выше, держась за щиколотки и разводя их в воздухе как можно шире. Потом проверила заветную дырочку, все ещё тугую и тесную, но приятно облитую соками вожделения. И сдерживая одной рукой метания перевозбужденного тела по постели, другой направила своего сиреневого товарища на ремнях, успешно имитирующего пульсацию живого органа при помощи магических потоков, в самую глубь естества, делая внушительный замах перед проникновением.
— А-а-а-ах! Чтоб меня… Ирааа! Ебать! Что ты… Чтоб тебя… — раздались нечленораздельные ругательства Лизы.
Обладая той же грибовидной внушительной головкой, волшебный страпон не сумел продвинуться далеко и застрял, зажатый неистово сокращающимися под его натиском мышцами. От чего объект королевского вожделения забился в каких-то невообразимых консульсиях, похожих на оргазм.
— Ираааа! — взвыла Лиза просяще или мучительно, или и то, и другое.
Но Ире некогда было размышлять, ее магическая плоть на тонких ремешках изнывала от потребности совершить весь путь, освоив целину до краев. Так что она сделала мелкое движение бедрами назад, чтобы сразу же с силой толкнуться вперёд, прорезая узкий туннель до самого донышка и упираясь послушным крупным наконечником в самое устье матки.
— Ебать! Боженька ты мой! Чтоб меня! Лазутчикова! Что ты… Как ты… А-а-а-ах!
Лиза дернулась ещё раз с отчаянным стоном, опустив и сдвинув бедра от головокружительных ощущений и взвывая от пугающего, непривычного чувства заполненности, запирая сиреневого нарушителя границ в темную одиночную камеру и не давая королеве свободно двигаться. Однако у той были другие планы.
Не пытаясь разжать сцепленные металлическим спазмом ноги, она, не покидая влажного убежища, принялась совершать круговые движения своими бедрами, плотно прижимаясь животом к налитому кровью жезлу и придавливая его к телу под ней всем своим весом. Запертый в мокром и все ещё текущем влагалище, сиреневый страпон захныкал и захлюпал жидкостями, и его собрат по наводнению вторил ему снаружи.
Лиза, пригвожденная к кровати ошеломительным напором, в своих беспорядочных телодвижениях став красной и растрепанной, наконец, поддалась уговорам плоти и медленно приоткрыла раковину, позволив королеве с каждым мгновением наращивать амплитуду яростных вдалбливаний, которые повторялись эхом гулких ударов огромной кровати о стену в изголовье и жалобными скрипами не знающих такой дикости пружин.
Взмыленная, как загнанная лошадь, с блестящей от пота кожей, Ира в полузабытье ухватила расслабленные безвольные ноги, заставляя их сомкнуться на своей пояснице в надёжный замок, и ещё неистовее и яростнее задолбила своим страпоном, глухо рыча удовольствием зверя и упираясь в бархат неизведанного таинства на самой глубине. Она намеренно тесно потиралась мягким животом обо всю длину напряжённо торчащего ярко-бордового жезла, а Лиза слепо и безотчетно хваталась за ее плечи руками, словно бы опасаясь упасть, и стонала в такт каждому погружению.
— Да! ИРА! Пожалуйста! Прошу! Ещё! Быстрее. Ещё. Не уходи!
Последний вскрик был явно лишним. Ира не сумела бы сейчас отклеиться от этого только распробованного ею тела даже под страхом смерти.
В самый пик перед оргазмом Лиза на миг застыла в мученическом безмолвном крике, а потом ее ноги и руки, до того напряжённо и тесно обвитые вокруг смуглого королевского тела, вскинулись в разные стороны, словно бы отпуская то, что удерживало от падения.
— А-а-а-а! — заорала она с животным рыком, выпуская Иру в живот влажную терпко пахнущую очередь маленьких Лиз и зажимая сокращающимся влагалищем сиреневого дублёра в упругой глубине.
Ира, подхваченная жарким жидким потоком, наконец отпустила себя, поддалась очаровательной, чистой порочности момента и кончила вослед, догоняя и ощущая ребристые стенки чужой вагины как свои собственные, содрогаясь всем существом и наваливаясь отяжелевшим телом сверху. Беспорядочно дрожа и не чувствуя земли, она прижалась солёными губами к обезвоженному, тяжело дышащему рту Лизы, разделяя с ней запоздалую нежность, благодарность, трепет, восхищение и долгожданную бесконтрольную усталость.
Измученная ночными тяжёлыми раздумиями, королева, более не сдвинувшись ни на миллиметр, так и отрубилась с сиреневым страпоном, застрявшим в узких недрах вагины, не чуя ног, рук и, наконец, совершенно не в состоянии поймать хотя бы одну мысль.