Тайные потомки

11

Я хорошо знаю, от чего мне нужно бежать, но не знаю, к чему стремиться.
Монтень
  
С мерцающего экрана телевизора на Фанетту глядела встревоженная корреспондентка. В её огромных глазах читался ужас. Она бегло говорила по-английски и дрожала то ли от холода, то ли от нервов.
  
«Из местного зоопарка сбежала свирепая пантера. Животное разгуливает по улицам Парижа и распугивает жителей. Несколько человек ранено. Задействованы дрессировщики и полицейские, но пока нет никакого результата. Сохраняйте спокойствие и не выходите из дома без надобности».
  
Девушка схватила пульт телевизора и выключила его, не дослушав новость до конца. Кажется, там хотели показать фотографии очевидцев, но Фанетту мало интересовали другие люди.
  
Ей нет дела до того, что происходит вокруг. Если в её мире спокойно, то больше ничего и не надо. Люди врут: в школе, на работе. Они окружают себя ложью, которой нет конца. Фанетта привыкла быть одной, либо в компании Кристофера. Юноша был в основном холоден, но этот выбор сделан девушкой осознанно. В детстве у неё не было выбора. Или ей так просто казалось? А может, её просто заставили в это поверить? Лучше быть в одиночестве, ведь так тебе не сделают больно. Лучше вести себя как стерва, нежели как милая девочка. Таким как Шарлотта не место в этом жестоком мире, он заставляет их прогибаться под несправедливость и в конце концов ломает их.
  
Где-то до десяти-двенадцати человеческих лет её компанией были вечно плачущая мышь и отстранённый музыкант Гаспар. Вилларе был одинок, молчалив и увлечён игрой на скрипке. Де ла Круз же грезила о фотосъёмках, гламурных журналах и кино. Оба хотели стать знаменитыми и тем самым добиться признания родителей: Мышь — материнского, а Кот — отцовского. Они словно были созданы друг для друга настолько, что аж бесили Фанетту. Парочка вечно сидела в комнате, о чём-то перешептываясь, играла на фортепиано, скрипке и распевала детские песенки. Шарлотта притаскивала из своей конфетно-розовой комнаты в гостиную книжки с яркими рисунками, показывала их Гаспару. Девочка взахлёб рассказывала о дивных мирах, приключениях и совершенно нестрашных чудовищах, нарисованных Луизой.
  
Фанетта наблюдала за всем этим с дивана. Рыба складывала подушки горкой, забиралась на вершину и свешивала ноги. Дрыгая ими в воздухе, она с пустым взглядом рассматривала Шарлотту, ей было скучно и хотелось, чтобы её любимое шоу поскорее началось. И оно начиналось каждый день после того, как хлопала входная дверь и на пороге появлялся отец. Он свирепо набрасывался на мышь, бил её по лицу и таскал за волосы. После болезненной и жестокой тирады девочка забиралась в шкаф, в своё единственное убежище. Оттуда доносились громкие всхлипы и скрежет зубов.
  
Коту тоже доставалось. Он был единственным на тот момент любимым ребёнком, но надежд Маркуса так и не оправдал. Он был красив, умён, талантлив, но отказывался играть точно по нотам — без чувств, без экспрессии, без жизни. Это было не для него, он хотел творить и дарить своей музыкой другим второе дыхание. Маркус Серенак отвергал подобное свольничество, он наказывал сына за малейшее отступление от оригинала.
  
Как-то раз, привычно расположившись на диване, Фанетта застала любопытную сцену. Из зала она видела лишь краешек освещённой кухни, на которой играл Гаспар. Его музыка выходила такой красивой, умиротворённой, но вместе с тем жизнерадостной и весёлой. Сначала рыба услышала ругань, после мальчишеский вскрик. Быстро спрыгнув со своего места, девочка направилась к кухне, где творилась чудовищная картина. Мужчина держал Гаспара за предплечья, мальчишка прижал локти к рёбрам. Маркус потащил нерадивого отпрыска к раковине, по пути отпихнув гору бутылок. На лице кота отражалась злость и ненависть к этому человеку, которого было сложно назвать отцом. Гаспар поднял колено, целясь в пах, но рост не позволил дотянуться, и мужчина засмеялся как сумасшедший.
  
 Фанетта была в замешательстве: она и раньше видела, как отец наказывает её братьев и сестёр, но это вызвало на её душе отпечаток. Она несмело подошла к разъярённому мужчине и погладила его по выпирающим позвонкам.
  
— Папа, перестань, — дрожащим голосом произнесла она, отшатываясь назад.
  
— Иди в комнату, — злобно прорычал мужчина, оглядываясь на дочь. Его глаза горели желанием убить, растерзать всех и каждого и не оставить ни малейшей кровинки.
  
— Мне... мне страшно... — выдавила пугающее заявление Фанетта. Ноги стали ватными, она хваталась руками за стену, чтобы не упасть. К горлу подступила тошнота, голова кружилась.
  
— Живо в комнату! — После крика раздался хруст костей. Не Фанетты, а Гаспара. Несколько пальцев были изогнуты вперёд, они практически держались на честном слове и были готовы упасть в лужу из-под дорогого вина. — Вот видишь, что ты наделала! Это твоя вина!
  
Девочка молча вышла из кухни в коридор. Сняла с крючка куртку и завернулась в неё как в кокон.
  
«Вот почему мама бросила меня. Из-за него. Вот бы его не стало». Кто же знал, что эти слова станут пророческими, пускай и спустя несколько лет?
  
Фанетта кое-как отогнала воспоминания, девушка решила освежиться. Сняла юбку, свитер, колготки. После к остальной одежде присоединилось нижнее бельё. Девушка зашла в душ, включила кран и уставилась в стену. Струи горячей воды хлынули по спине, огибая позвоночник и выпирающие кости. Щёки покраснели, в глазах рябило и кололо. Пространство словно перестало быть реальным: расплывчатое, с разводами. Иллюзорное, как будто залпом выпила коктейль из множества таблеток.
  
«Наверное, отец испытывал то же самое, когда выпивал».
  
Выключив воду, закуталась в полотенце и вышла. Добежала босыми ногами до кровати и упала в тёплые одеяла, заваленные фантиками.
  
Стрелка на часах приблизилась к одиннадцати утра, но Фанетте всё ещё хотелось спать. В тумане и полнейшей тишине было неуютно. Холодно. Мерзко. Страшно. Девушка залезла под плед с головой и отвернулась от окна. Она намеревалась уснуть, но увы, огромная деревянная вешалка упала прямо на кровать.
  
— Чёрт, ненавижу... — прохрипела Фанетта и вылезла наружу.
  
На полу лежали конфеты, заколки и прочий хлам, из которого выделялась книга с часами.
  
Её же бабушка отдала инспектору, откуда она здесь?
  
Фанетта подняла книгу и принялась бездумно перелистывать страницы. На изображении с горой и девочкой она остановилась. Это было то самое пророчество, лицо девочки, как и морды животных, было заляпано кровью. Рыбе стало немного дурно, к горлу подступала тошнота.
  
Включилось радио, из которого раздался громкий голос той же самой корреспондентки:
  
«Ситуация стабилизировалась. Опасное животное было усыплено и доставлено в клетке временно в отделении полиции. Также нам удалось установить хозяина животного — Гаспар Вилларе, восходящая звезда, первая скрипка...»
  
Дальше Бастьен не слушала, ибо знала, к чему дело идёт. Они будут ждать, когда придёт хозяин, но тот не придёт. Гаспар умрёт прежде, чем сможет выбраться. А значит, нужно было ему помочь.
  
Раньше бы девушка и пальцем не пошевелила, но, видимо, страх остаться совсем одной взял верх, было ли это инстинктом или бескорыстным желанием помочь брату — рыба не знала. Её трясло как моряка в дикий шторм, но она упорно натягивала на себя одежду и прятала книгу под кардиган.
  
Боль, унижение, предательство и вечное противостояние. Безразличие со стороны родных, грубость рук, которые некогда кормили и ласкали. Такова цена вечной жизни. Фанетта не знала что и почему, но в её голове появилась мысль, о которой раньше бы она и не подумала. Она гнала её каждый раз, довольствуясь избиениями брата и сестры, игнорированием Кристофера и пренебрежением отца. Ей надоело терпеть это. Пора разорвать проклятую цепочку.