Люди на улице любуются на красивую пару. Двое мужчин, высокие, стройные - со спины их можно спутать с юношами - неспешно идут по дорожке, взявшись за руки.
- Помнишь как здесь же гуляли, когда только начали встречаться?
- Помню. Ты всё хотел меня вытащить на пикник. А я тебя - в горы.
- У тебя лучше получилось, - улыбается Ханма.
- Смотри - Нагато-сенсей, первый учитель Кена. Ох и злой же он был, когда Кен разбил ту вазу, помнишь?
- Ага. Орал так, будто там прах его бабушки хранился.
- О, зайдём в раменную?
- В том закоулке?
- Угу. Сто лет там не были, там самый вкусный бульон, как они его так готовят, интересно? Что ржёшь, Шюджи?
- Да я спрашивал как-то об этом, пару лет назад.
- Да? И что повар ответил?
- Ну, он тоже поржал, ответил, что козявки. Ты всё ещё хочешь туда пойти?
- Ну, на старости лет плевать на чьи-то сопли в супе, - твердо шагает Харучиё. А Ханма вспоминает, как тот фыркал от ресницы официантки, упавшей нечаянно в минестроне в Венеции.
- Сегодня жарко что-то, может, ну его, эту тренировку?
- Давай-давай, не отлынивай.
- Хару, а если б тебе ногу ее прострелили, ты бы также был повернут на зоже?
- Не знаю, возможно нет.
- Чертовы ушлёпки, - пыхтит Ханма под строгим надзором мужа, отжимаясь в семидесятый раз.
А потом слышит аплодисменты - их занятие в парке собрало зевак. Нечасто увидишь как два преклонного возраста человека с таким усердием и лёгкостью занимаются такими нагрузками.
- Оххх, ну и марафон ты мне устроил, - отдышивается Ханма, закуривая в кровати, пока Харучиё ластится у его ног, - всё ж не мальчики мы с тобой.
- Тебе грех жаловаться, Шюджи. Ты фору дашь любому сорокалетнему офисному планктону. - Санзу задумчиво водит пальцем по бедру.
- Сколько мы уже вместе, Хару?
- Скоро будет пятьдесят четыре года. А что?
- Пятьдесят четыре... А я всё никак не могу тобой насытиться.
- И не надо. Пусть твоего голода хватит ещё на столько же лет.
