- Фухх, Хару, подожди! - Ханма запыхался, поднимаясь по склону на лыжах.
- Тц, - так и хочется напомнить про сигареты, которые муж отказывается бросать, но Харучиё прикусывает язык. Рождество всё же на носу.
Шюджи нагоняет его на вершине горы и они скатываются вместе. Ханма падает в конце спуска и Харучиё закидывает его снегом. Хохочет, кидается шишками, когда муж наконец выкарабкивается и неуклюже, похожий своими длинными конечностями на паука на воде, пытается отомстить ему.
Санзу быстро влетает в дом и пока Шюджи чертыхается, пытаясь выковырять слежавшиеся комки из-за шиворота, ботинок, вынимает термос с глинтвейном и поджигает камин.
- Хару, - Ханма как-то невероятно тих в этот вечер.
- Да?
- А ведь Майки уже почти два года.
- И что?
- Ну, мне нравится ухаживать за ним, нравится кормить, гулять. Даже убираться за ним не противно, как раньше.
- Шюджи, куда ты клонишь?
- Я... Я тут... - Ханма делает вдох. Выдыхает резко, вместе со словами, - Давай усыновим ребенка.
Санзу замирает. А затем - расплывается в улыбке:
- Правда? Ты сейчас серьезно? Ты не шутишь, Шюджи?
- Ну, со псом же мы справляемся. Вон какой вымахал. - Пальцы почесывают за ухом мирно сопящего Майки.
Справки, бумажки, сотни документов. Медобследования, проверка у психиатра, нарколога, курсы приемных родителей (впервые за долгое время Ханма не смог от чего-то откупиться - Харучиё взглянул на него, когда он заикнулся об этом как волк на пса). Сотни расспросов знакомых, службы опеки, всех, кому почему-то оказалось до этого дело.
- Это стоит того, Хару? - устало спрашивает однажды Шюджи. Даже он, привыкший к волоките и бесконечным кипам бумаг уже на пределе терпения. Локомотивом всего этого действа является именно Санзу - он день за днём обзванивает инстанции, ругается с чиновниками, пишет кучу писем в десятки учреждений. Порой Ханма удивляется, что за демон вселился в его обычно спокойного и уравновешенного, порой даже стеснительного мужа.
И вот, как раз в очередной день рождения Майки, Харучиё и Шюджи вносят на руках в гостиную закутанного в большое пальто Ханмы мальчишку лет двух. Ему стало плохо по дороге и свитер с джинсами теперь испачканы, но две пары глаз, с которыми он знаком с лета, говорят ему - волноваться не стоит. Он дома.
