Чёртов Чон Чонгук или придурок по жизни

глава 5

— Лия! — кричит Чонгук, выходя из переговорной и поглядывая на свои брюки, потом глядя вперёд. Но девушка не реагирует на его вопли, направляясь к рабочему месту. — Скотт!

Кричит, только уже более грубо и громко, красуясь перед офисом в облитых брюках. Все пялятся на них, но как только замечают разъярённый взгляд директора, тут же утыкаются в экраны компьютеров, делая вид, что ничего не происходит. Лие стыдно настолько, что она готова прямо сейчас забрать документы и уволиться к чертям собачьим, даже несмотря на то, что хотела хоть с чего-то начать изменения в своей жизни. Смотреть на этого Чон Чонгука уже невыносимо, он настолько агрессивен, что начинать тут не с чего.

— Я случайно, господин Чон, правда! Зачем Вы идёте за мной? — тихо тараторит та, резко разворачиваясь и останавливаясь, готовясь выслушать всё, что он сейчас ей скажет.

Их носы практически соприкасаются от такой неожиданной остановки и поворота девушки. Они смущаются, Чон вообще меняется тут же в лице, но потом снова хмурится, что-то бормоча себе под нос и сжимая руки в кулаки на виду у всех. Отходят друг от друга на полшага и тут же отводят взгляд, успокаиваясь. Почесав затылок, Чонгук смотрит вниз на больную коленку, тяжело выдыхает, а потом глядит на свои мокрые брюки, разводя руки в стороны, и старается никак не пересекаться взглядом с брюнеткой.

— Пройдёмте в мой кабинет, — с ноткой грубости говорит тот, указывая в сторону.

Скотт не хочет спорить или скандалить на виду у всех, поэтому соглашается — будь уже, что будет. Когда они заходят в кабинет, Чон закрывает за ними дверь, а испуганная девушка садится на диван. Он мягкий, в нём будто утопаешь и словно сидишь на ортопедической подушке. В помещении ничего толком не изменилось с момента собеседования: всё тот же вкусный мужской сладкий запах, который засел в голове Лии с их неловкого спектакля, приглушённое освещение и целые стеллажи книг, а на других стенах висит парочка картин, как будто нарисованных самим Чонгуком.

— Это Вы сами рисовали, что ли? — интересуется и глазами обводит одну картину за другой, разглядывая и проявляя неподдельный интерес. Её это не смущает, ведь привыкла говорить открыто.

Чонгук отворачивается от Лии и переводит взгляд на стены, затем роется в аптечке и пожимает плечами. Мотая головой и психуя, достаёт целую коробку из шкафа, вываливая всё на стол. Ноги уже не так сильно жжёт от горячего кофе, но стоит поторопиться, чтобы переодеть брюки, а то те уже неприятно прилипают к коже.

— Это картины по номерам, не подумай, что я великий художник. Дочка друга любит их раскрашивать, вот и всё.

Закатив глаза, брюнетка кивает головой, дальше смотря на картины, лишь бы не в его сторону, а Чонгук мысленно снова ударяет себя по голове. Никто ещё не спрашивал его, что это за искусство такое, а он и не отвечал особо, даже не приходилось упоминать о том, что у него есть маленькая лучшая подружка.

Чон в миллионный раз тяжело вздыхает, подходит к девушке с дезинфицирующим средством, ватой и бинтом, а та начинает противиться, вставая поспешно с дивана. Боль в колене даёт о себе знать после таких резких движений, о чём та тут же жалеет, обо всём: что пошла в кабинет Чонгука в неудачный момент, что не сумела вовремя встать, что вообще не может себя сегодня контролировать. Рана начинает кровоточить, трескается и жутко гудит, пульсацией отдавая в ногу. Чонгук округляет глаза, усаживая её на место, а та отталкивает его.

— Не нужно, я сама приду домой и обработаю, Ваша помощь мне не нужна.

Чонгук показушно цокает, усаживая сотрудницу снова на диван, только грубее, ибо надоела брыкаться и противиться. Скотт закатывает глаза, не оказывая больше сопротивления, ведь это и правда бесполезно. Чон осторожно задирает штанину, глянув на реакцию Лии, смачивает вату средством, осторожно прикладывая к больному месту. Начинает неприятно щипать, из-за чего она дёргает ногой, ударяя Чона по внутренней части бедра. Директор ойкает, дуя на рану и пытаясь немного уменьшить её боль, игнорируя свою. Грозно взглянув на неё, видит, что той больно, и начинает дуть сильнее. Обработав ногу, он наносит какую-то мазь, заматывая крепко бинтом. Отвернувшись, довольно улыбается проделанной работе, почему-то стараясь не показывать Лие свой странный и довольный вид.

— Я надеюсь, это не яд, и мне не ампутируют ногу потом? — чутка язвит девушка, любуясь забинтованной ногой. Чон закатывает глаза на её едкое замечание, вставая с колен и убирая всё обратно в коробку, а ту в шкаф.

Скотт немного смущается, хочется вроде и поблагодарить директора за помощь, но язык не поворачивается от слова совсем. Чонгук разворачивается, садясь на край стола, с головы до ног оглядывая Лию: нет ли у неё ещё каких ран. Убеждается в том, что в целом она в порядке, но его нервы совсем далеки от спокойствия.

— Сначала вода, сейчас кофе, ещё и коленку разбила. Да ты прям катастрофа ходячая, — язвит и ухмыляется тот. В голове всё гудит от количества работы и от того, что эта девчонка настолько невыносима. Успел уже сто раз пожалеть, что взял её на работу.

Лия склоняет голову вправо, краснея на глазах. Сейчас Чонгук винит её совершенно за случайные происшествия, но кто поверит, что они именно такие? Взглянув на это с другой стороны, может и правда казаться, словно она специально так делает, чтобы привлечь внимание, но на самом деле хочет совершенно обратного.

— Я же сказала, это вышло случайно! Если изначально хотели съязвить, господин Чон, то можно было не оказывать помощь, я бы и сама прекрасно справилась. Всё это, – она машет руками, пытаясь сообразить, как ответить, – я не знаю, правда, всё это – случайность и не более. Мне очень жаль.

Чонгук сейчас взорвётся от перенапряжения и всей ситуации в целом. Пытаясь сдержать в себе эти эмоции, он обдумывает случившееся, стараясь хоть как-то не сорваться.

— Давай-ка так, — шумно вздыхает, прикрывая глаза и держа пальцы у переносицы. — Ты сейчас иди домой, отдохни, прими душ... Что вы там, женщины, обычно делаете, когда у вас плохой день; и завтра выходи на работу, а то не дай бог ещё что-то натворишь, а мне потом это всё терпеть.

Чон зол, очень зол и пытается изо всех сил сейчас собраться и не наделать глупостей или ошибок, которые придётся потом исправлять.

Лия поднимается с дивана, глядя прямо в его ехидные глаза. Он беспристрастно смотрит на девушку, словно ничего и не было, соблюдая всю субординацию. Под нижней губой у Чонгука красуется родинка, глаза карие, будто цвета молочного шоколада, который манит попробовать его на вкус, уж до чего желанный взгляд, на самом деле. Секундой ранее хотелось заистерить, накричать на этого мужчину, но сейчас, немного подумав, она выдыхает, заулыбавшись, тем самым смутив Чонгука.

— Хорошо, господин Чон, Вы правы, день выдался и правда ужасным с самого утра, — говорит та, двигаясь в сторону дверей.

Мужчина даже слова не успевает сказать, как дверь хлопает, и девушка уходит, не позволив ничего больше съязвить, без лишних слов, так сказать. Внутри появляется непонятное колющее чувство, словно не такого он ожидал, и её реакция совсем иная от привычной ему. Просыпается интерес, а вместе с ним, почему-то, дикое желание увидеть эту девушку в гневе, какая она?

Идя по коридору в сторону своего рабочего места, Лия тяжело дышит, пытаясь не психануть и не вернуться обратно, чтобы хорошенько врезать этой язве желудка. Но почему? Остановившись, она делает пару глубоких вдохов, стараясь унять эту непонятно откуда взявшуюся агрессию. Забирает вещи и парочку нужных документов, уходя домой.

— Чёртов Чон Чонгук... Придурок! Чтоб его...

Его действия непонятные. То он такой, а в следующий момент совершенно другой и ведёт себя странно. Весь он странный.