Аспид [J.H.]

Глава 20

                                 Агнес
Больше всего на свете я ненавижу похороны, потому что похороны – это скучно и грустно. А иногда еще и страшно, если некростилист оказывается не слишком умелым. Помню, что дедушку он разукрасил так, что дедушка стал похож на инопланетянина. Хорошая часть – только та, где все собираются после похорон, пьют вино, едят пирожные и разговаривают обо всем на свете: о покойнике; о том, как несправедлив и страшен мир; о Боге, который в один прекрасный день за всех нас отомстит; и, конечно же, о Ричардсах. Ужасных и опасных Ричардсах, которые не успокоятся, пока все Хакери не лягут в землю.
Иногда я думаю, можно ли жить так, чтобы больше никогда не надевать траурные платья. Чтобы люди умирали так редко, что между похоронами проходили бы годы. Чтобы те, кого мы любим, не оставляли нас и не уходили к Богу. Разве мало Богу тех, кто уже умер?
Когда Кристи пришла в наш дом, я видела, как папа встретил ее. Как он повел ее на кухню, а затем в подвал. В подвале папа мучил демона, которого поймал на охоте. Он так сказал. Я ни разу не видела его, но слышала его крики последние четыре ночи. Иногда он кричал так страшно, что я затыкала уши и бежала к маме в постель. Но мама очень сильно приболела. Так тяжело, что не могла говорить со мной. Я не выдержала и позвонила Кристи, хотя мне запрещали это делать. А когда Кристи приехала, я пожалела, что позвала ее. Папа давно разлюбил Кристи. Называл ее змеей и аспидом. Снял со стен ее фотографии. Закрыл на ключ ее комнату, в которой она когда-то жила, и дверь заколотил досками.
Когда она исчезла в подвале, мне стало так страшно, что я снова взялась за телефон. И позвонила в службу спасения. Мне понравилась милая леди, которая сняла трубку на том конце. Я рассказала ей все: про папу, у которого последние четыре дня вся одежда в крови; про демона, которого он поймал и пытает; про маму, которая спит с закрытыми глазами и которой мистер Флинт дает какие-то лекарства; про Кристи, которая ушла в подвал вместе с наручниками на руках. Леди попросила наш адрес и сказала, что к нам в гости скоро приедут спасатели. Только мне нужно будет открыть им дверь. Я сказала, что даже если смогу открыть дверь, то, скорей всего, спасатели до нее не дойдут, потому что территорию дома охраняют наши охранники, у них оружие и они никогда сюда никого не пустят, даже спасателей.
Тогда милая леди сказала, что спасатели справятся, их будет много. Спросила у меня, сколько машин я хочу. Я сказала, что десять! И она рассмеялась и сказала, что, так и быть, она вызовет десять машин. Пока я говорила с ней, демон снова начала кричать в подвале. Леди просила меня не класть трубку и оставаться с ней на линии, но я вдруг увидела в дверях маму. Она была бледной, ее шатало, но зато она уже стояла на ногах! Кажется, подействовала та таблетка из голубой бутылочки, которую Кристи посоветовала дать ей.
– С кем ты говоришь? – спросила она хрипло.
– С леди из службы спасения, – сказала я.
Мама нажала кнопку вызова охраны на стене и по связи сказала им отпереть ворота. Сейчас же. И впустить скорую, которая скоро приедет.
Я аж запрыгала от радости! Маму послушаются все, даже охрана!
Из подвала снова послышались хрипы и крики. Мне стало так страшно, что я выронила телефон из рук. Мама вынула пистолет, который прятала под ночной рубашкой, и пошла на голос. Я вцепилась в нее руками, умоляя не ходить туда, но она велела мне взять телефон, продолжить разговор с леди из службы спасения и идти в сад. И как только я увижу спасателей, я должна буду рассказать им, где подвал.
Я не хотела оставлять ее, но мама сказала, что все будет хорошо. Что Бог всегда рядом с храбрыми. Она обняла меня, а я обняла ее. Уже когда я сидела в саду и разговаривала с леди из службы спасения, я услышала выстрелы. С таким звуком стрелял мамин пистолет. Она часто тренировалась стрелять в саду, училась сбивать шишки с самых высоких сосновых ветвей, так что я хорошо запомнила его звук.
Я зажмурилась и зашептала Богу молитву, прося Его защитить маму, папу, Кристи и даже того демона, которого мучил папа. Я хотела спасти их всех. Мне надоело ходить на похороны…
Спасатели приехали быстрее, чем я закончила молитву. С ними были врачи. Меня подхватил на руки полицейский с большими белыми усами. Он сказал мне по секрету, что он Санта-Клаус и в полицию устроился, потому что устал развозить подарки. И с большим животом он больше не пролезает в трубу. И оленей так эксплуатировать – это негуманно. В общем, он был совершенно не страшный, и я смеялась над его шутками. Он велел мне закрыть глаза, когда из дома выносили мертвых и раненых, но я все равно увидела всех. Кстати, мертвого легко отличить от раненого. Мертвого кладут в большую сумку с молнией, и его лица больше не видно. А раненых выносят на носилках с кислородными масками на лице.
Из дома вынесли две сумки и две носилки. Я не разглядела, кто ранен, а кто мертв. Спросила у Санты, где моя мама, и он сказал, что с ней все хорошо. Потом он достал рацию и спросил у рации, как у нее дела.
– Двое мертвых, и двоих везем в больницу, сэр, – ответила рация. – Как там маленькая героиня? Передайте ей, что ее мама в порядке.
– О боже! – воскликнула я. – Мама! Когда мне можно ее увидеть? Ее, и Кристи, и папу!
– Скоро, – ответил Санта, щелкая меня по носу. – Совсем скоро.
Он еще немного поговорил с рацией и отключился.
– Вы можете сказать мне, кто в тех пакетах? – спросила я у Санты очень тихо. – Кто умер?
Санта не стал мне врать, что там не мертвецы вовсе, а подарки к Рождеству или еда для оленей. Он сказал мне правду и сразу понравился мне за это еще больше.
– Мне не сказали, – ответил он. – Но одно я знаю точно: те, кого мы любим, никогда не умрут. Они всегда будут жить с нами в наших сердцах.
Только несколько дней спустя я узнала, кто погиб. Тетя Шинейд, в гости к которой меня отправили после происшествия, отвезла меня к маме в больницу. Мамины глаза были красными, словно она долго плакала, потом она усадила меня к себе на руки, обняла и рассказала, кого мы скоро будем провожать в последний путь.
Я не хотела верить тому, что услышала, не смогла сдержаться и разревелась, как маленькая. Мама сказала, что мы все обязательно увидимся снова. Однажды на небесах. Что нас всех ждет рай…
Нет, я знала, что не всех он ждет. Но решила ничего не говорить вслух, чтобы не расстраивать ее.
Мистер Флинт не попадет в рай. Я слышала, как страшно он ругается и клянет Бога, стоит ему уронить на пол хоть даже крупинку того порошка, который он постоянно нюхает с зеркальца через трубочку. И видела, как он дает маме яд, от которого она могла умереть.
И отец не попадет в рай. Потому что это он ужасно избил Кристи. Я слышала, как он сам говорил об этом со своим шофером. Это он запирал маму в подвале, если она смела ослушаться его, и не выпускал, даже если она кричала. Это он однажды три дня не давал мне еду, потому что я не захотела есть Тело и Кровь Христовы в церкви. Это он клялся перед иконами, что не успокоится, пока Кристи и ее малютка не узнают вкус земли, хотя Иисус учил нас прощать.
Ангелы не пустят отца за райские ворота, хотя я все равно молилась за него и просила Бога не отправлять его в ад. У него разорвется сердце, когда он поймет, что недостоин рая. Я просила Бога оставить папу на земле и превратить в большое дерево, чтобы он видел небо, жил под ним и тянулся к нему, но корни его уходили в землю и были переплетены с телами тех, кого он погубил.
Зато я точно знаю, что Кристи и Джейден попадут в рай. И что Бог будет рад увидеть их там. Может быть, Он даже сделает их архангелами и подарит им особенные крылья. Огромные, как полнеба, и сильные, как ураган. Кристи будет ангелом милосердия. Джейден будет ангелом света. А малютка Джейд будет ангелом утренних звезд, прекрасных и чистых, которые я всегда я вижу на небесах, если просыпаюсь раньше зари…
Но Кристи и Джейден попадут в рай не сейчас. А потом, через много-много лет, когда они состарятся и умрут.
После похорон отца и мистера Флинта у нас с мамой уже не так много дел и забот. Мы часто ездим к Кристи в госпиталь. Кристи очень слабая, и ей нельзя по пустякам вставать с кровати, но ее лицо сияет, и улыбка не сходит с лица, особенно когда она видит меня и Рейчел. Она показывает нам, как подрагивает ее животик, когда внутри толкается и безобразничает маленькая Джейд. Мне очень хочется познакомиться с ней! А Джейд наверняка хочется поскорее увидеть всех нас, потому что она чуть не родилась раньше срока! Но врачи уговорили ее посидеть в животе еще чуть-чуть. И я тоже каждый раз шепчу ей, что в животе гора-аздо лучше! Нет плохой погоды, домашних заданий, и не нужно ходить в церковь каждый день! Ха-ха.
Джейдена мы навещаем тоже! Он забинтован так сильно, что напоминает мумию. Его нос другой формы, и кожа вся в синяках, и ходить он пока не может без костылей, но его глаза горят. Особенно когда я передаю ему письма от Кристи. Ладони Джейдена перебинтованы, и он не может пользоваться телефоном, но письма прочесть может. И перечитывает их по многу раз, улыбаясь и глядя на бумагу так пристально, словно там написаны самые-самые прекрасные слова на свете.
Влюбленные – они порой такие странные! Но глядя на них, хочется забыть обо всем грустном, плохом и тяжелом. Хочется просто прыгать до потолка и петь, отдать все свои карманные деньги бездомному человеку на улице, любить всех и всех простить. И еще хочется помолиться Богу, чтобы Он не оставлял их. Чтобы уж скорее Он совсем забыл про меня, но не смел оставлять Кристи, и Джейдена, и Джейд. Чтобы Он больше не испытывал их и не проверял, а просто обнял невидимыми руками и уже никогда не отпускал.