Жизнь без сожалений [Продолжается]

Глава 48

   Каждый из нас, задыхаясь, смотрел на другого. Силы на исходе, а бой так и не подошел к концу. Вокруг стали подходить люди, заинтригованно наблюдая за поединком: кто-то делал ставки, а кто-то болел за кого-нибудь из нас. Места, куда ударил Томас, болели от малейшего движения и ко всему левое плечо напрочь отказалось работать. Пот стекал к глазам, мешая четко видеть. Оба на пределе и каждому нужен последний рывок. И, направляя на него остатки сил, он перебрасывает меня через плечо.
   Меня встретила твердая земля, снег которой был уже истоптан сапогами, прошедшими по нему. Из легких вышел весь воздух, голос Эванджелины объявил победителя. Поражение в честном бою. Вот о чем я думаю. Мы все когда-нибудь проигрываем. Все.
  – Давай я помогу тебе, – встав передо мной, протянул руку Томас.
   Я небрежно убрала его руку от своего лица, вставая на ноги.
  – Обойдусь, – и прошла мимо него, пока тот не понимал причину подобного отношения к себе.
  – Что я сделал не так?.. – спросил у самого себя он.
   Я побрела до комнаты и пока никого не было, переоделась и перевязала бинтами места ушибов. Застегивая последнюю пуговицу на рубашке, в комнату вошел Дерек вместе с остальными парнями.
  – Битва Томаса и Виктора стояла того зрелища! –говорили двое парней, переступая через порог комнаты. А как увидели меня, тут же прекратили разговор.
  – Тебя хочет видеть полковник Роджерс, – он уселся на свою кровать и стал что-то перебирать в руках.
  – Он у себя? – эта была золотая монета, которую он подбрасывал в воздух и ловил одной рукой.
  – Да.
   Я прошла до его кабинета, встретив по дороге Михаэля. Тот во весь голос описывал наше сражение: как он, жалея меня, боролся лишь  в пол силы. И стоило тому заметить как я прохожу мимо, добавил, что лишь из жалости решил мне сдаться.
   Следовало бы сказать ему держать язык за зубами, но стоит ли тратить время на кого-то вроде него?  
   Я три раза постучалась в дверь прежде, чем войти. В кабинете сидела Эванджелина и они вместе с Роджерсом что-то обсуждали, глядя на бумаги на столе. Моего присутствия не заметили и только после не громкого кашля, посмотрели на меня.
  – О, Виктор, уже успел прийти? – я стояла смирно, ничего не говоря, – Присядь-ка сюда, – рукой подзывая к себе, он указ на стул на против.
   Я подошла и села за предложенное место, краем глаза заметив пристальным взгляд Эванджелины.
  – Ты показал один из лучших результатов! Это похвально, учитывая, что ты не так уж и силен в рукопашном бою, хотя держался до последнего, но ничего, мы сможем это уладить.
  – Уверен, в будущем я еще не раз удивлю вас, полковник.
  – Смелый мальчуган! Напоминаешь меня самого в молодости, амбиций хоть отбавляй! – полковник на миг окунулся в воспоминания своей молодости, но также быстро пришел в себя.
  – В лагере вы вместе с остальными новичками пройдете два месяца подготовки, затем вас распределят по областям страны.
  – Что?! – изумленно вытаращил круглые глаза полковник Роджерс, – Два месяца подготовки вместо четырех?! Вздор! Вы моих людей на смерть посылаете?! – встав со своего места, начал он.
  – У нас нет выбора. Эти условия мне поставили герцог Авеллино и маркиз. Два месяца и ни днем больше. Им не хватает людей. – голос Эванджелины был сух, как бы говоря, мол, это не нам решать.
   Полковник еще негодовал и спорил с леди, но и он понимал, что не может поступить иначе. Прикрыв за собою дверь, в коридорах было необычно тихо по сравнению с сегодняшним днем. Что-то мне подсказывает, что зима возможно продлится дольше обычного. Я медленно брела до своей комнаты, пока не вспомнила, что нам говорили собраться в основном зале. Еще несколько таких же как я людей шли по направлению большого зала, вскоре рядом со мной шагал Томас.
  – Ты хорошо дерешься, Виктор. Где-то практиковался?
  – Тебе то что, Томас? У тебя можно спросить тоже самое. – я прошла вперед, надеясь, что он отстанет.
  – Так заметно? – он сбавил темп, смотря мне в спину.
  – Уверен,  так оно и есть. – и это подействовало, ведь он остановился.
   Зал, по всей видимости, был предназначен для бальных танцев во время приема гостей. Высокий потолок, люстры, и идеальный паркет, точнее им был. На нем остались следы от мокрой подошвы обуви, которые превращались в лужицы грязи. Где-то в центре стоял полковник, призывая всех к тишине. Он говорил длинную речь, смысл которого можно было описать одним предложением, но никто не смел его перебивать. Он говорил, что мы должны бороться до последнего, дабы принести победу стране и если умирать, то во благо нашей Империи. Я старалась вглядеться в лица каждого. Совсем еще мальчишки, чьи жизни оборвутся очень скоро.
   Ваше величество, вы этого желали?
  – На этом все. Отбой, всем по своим комнатам.
 
***
   Вся следующая неделя была изнурительной. Тяжелые тренировки, ранние подъемы, лекции о стратегиях боя. Успехи здесь могут только немного гарантировать твоего выживания там, на войне. Но я не хочу себя утешать этим, ведь я должна выжить, чтобы собственными глазами увидеть расплату Вирфора и императора Белькастро. Я не живу с мыслями о своей мести, но это единственное, что у меня есть. Я осталась без ничего. И только потому, как желаю правосудия.
   Кто-то проходя мимо меня, задел своим плечом. Я отшатнулась, посмотрев на виновника. Михаэль. Грубый и заносчивый человек, считающий себя центром мира. Ухмылка отразилась на его губах.
  – И кто же у нас тут стоит? – голосом полным иронии проговорил он, – Это же наш Виктор! – он подошел ближе и наклонившись, положил свою руку мне на плечо, сжимая его.
  – Тебе больше заняться нечем, Михаэль? – по буквам выговорила его имя.
   Он злобно окинул меня взглядом, отходя назад. Пристально изучая каждый сантиметр моего тела, я чувствовала себя нагишом.
  – Вы только посмотрите на него! А он, оказывается, умеет дерзить? – он обернулся к своей компании позади и те незамедлительно посмеялись над его нелепой «шуткой». – Малыш Виктор растет на глазах! – он небрежно взял своей ладонью мое лицо и в ту же секунду я отбросила его руку. Мерзкий.
  – Должно быть, ты все еще печалишься из-за своего поражения в дуэли? Бедный Михаэль, не думал, что твою самовлюбленность так легко задеть, но ничего, в следующий раз я дам тебе фору.
   Он не мог отрицать своего проигрыша, только крепко стиснул зубы, когда я прошла мимо него. Он может доставить мне немало проблем в будущем, нужно уладить с ним все незамедлительно. Что ж, ты сам себе врага выбрал, Михаэль.
  – Я лишь тебе поддался! – крикнул он мне в след.
  – Тогда и я не прилагал все усилия.
   Больше я его не стала слушать. Вскоре наступил обед. В столовой нам подали скромную пищу в связи последних событий в стране. Все оживленно обсуждали между собой свои семьи, родителей, родственников или же возлюбленных. Кого-то дома поджидала невеста, других сестры и братья, третьих пожилые родители. Им есть куда вернуться. Ждут их возвращения в неизвестном будущем. Я вдруг вспомнила о Скарлет, о ее теплых руках, добрых глазах, на которых появлялись гусиные лапки, когда та улыбалась. Я бы хотела туда вернуться после, но могу ли я?..
  – О чем задумался? – спросил Томас, сев на против меня.
  – Да так, о семье.
  – Да? Я тоже иногда думаю о своей, правда, отец не желал бы меня больше видеть. – с печалью произнес он.
  – Почему же? – он улыбнулся, но в улыбке не было радости, а взгляд опустился.
  – Скажем, что я ослушался своего отца, а затем мы повздорили, – он смотрел на тарелку с едой притупленным взглядом, отдавшись воспоминаниям.
   Заметив его замешательство, мне вдруг вспомнилось, что Томас был из дворянской семьи, а вздор мог означать отказ от титула или же женитьбы, например, а может и его вступление сюда.
  – С тобой все в порядке? – осторожно спросила я, как бы стараясь не спугнуть его.
  – Ч-что? А, извини! Я тут все рассказываю тебе о своих проблемах, ты, наверно, уже устал меня слушать. – извинившись, его плечи снова опустились.
  – Все в порядке. Если хочешь, можешь рассказать все, когда ты будешь готов. – также нерешительно добавила я.
  – П-правда? Виктор, мы теперь друзья?! – он выглядит куда счастливее, чем секунду назад. Я не хотела с ним сближаться, но почему он так к этому стремится?
  – Я бы не делал поспешные выводы. Думаю, можем остановиться на приятелях.
  – Ого, это прогресс! Ледяной Виктор становится добрее! Кажется, и в твою жизнь весна стучится?
  – Ледяной? Я-то? – я откинулась на спинку стула, не понимая всей ситуации.
  – А-а, так ты еще не слышал? Что ж, я бы то же не решился бы говорить подобное при тебе, – он вдруг наклонился ближе, – это прозвище тебе дали ребята. Ты как ледышка, никого к себе не подпускаешь и холодно любезен со всеми. – и еще тише добавил, – Ходят слухи, что ты раньше был головорезом или наемником, уж слишком ты умен и тактичен.
  – И ты в это поверил?
  – Нет. Безжалостные убийцы не так много знают о сострадании, да и к тому же, твое сердце куда добрее, чем может показаться на первый взгляд. В этом я убедился. – радостно добавил Томас.
  – Тебе хватило лишь одного разговора? А тебя не сложно убедить.
  – Парой хватает только одного взгляда или же слова, чтобы понять человека. Я рад, что мне удалось поговорить с тобой, Виктор. – я еле заметно улыбнулась его словам, неожиданно для самой себя.
 
***
   Утро выдалось не менее холодным. Все кругом спят, до подъема еще есть пол часа. Я теплее укуталась в одеяло, смотря в потолок. Обшарпанные стены и тусклые краски, создающие еще более угнетающую атмосферу. В какой-то миг жизнь показалась мне такой же серой, как и вид из окна, где была поставлена решетка. Странно. Словно я правда в узде. Незаметно прошёл месяц, хотя это не совсем верное слово, которым можно описать то, как течет здесь время. Время здесь замирает, но при этом продолжает идти, а ты, будто выброшенный на необитаемый остров человек, только и можешь наблюдать со стороны, как день сменяется ночью.
   И соседней кровати раздался негромкий храп. Раньше обычного я переоделась под одеялом и так же легла обратно. Привычка после того как оденусь – лечь в кровать. Я провела рукой по волосам: непривычно короткая длина. Еще одна привычка. Они были мягкими и шелковистыми, по правде говоря, от этого только больней. Уж лучше они были бы жесткими, чтобы я больше никогда не возвращалась к воспоминаниям об утраченном.
   Звук утреннего барабана означал подъем. Все нехотя встали и стали собираться. Правило такого: одеться раньше, чем в вашу комнату войдет дежурный или же полковник Роджерс. Ребята стали натягивать на себя брюки и майки, кто-то в спешке, кто-то искал свою шапку.
  – Ты как всегда уже одет, Виктор? – спросил парень напротив.
  – Верно, Феликс. А ты снова не можешь найти свои перчатки?
  – Да. Вечно они куда-то пропадают… – он огляделся по сторонам, но не нашел то, чего искал.
  – Они на тумбочке у изголовья твоей кровати. – я заправляла свою пастель, выглаживая на простыни складки.
   Звуки шагов стали громче. Все выстроились в ряд, дожидаясь, когда войдут. Дерек стал в самом начале, как и положено ответственному в нашей комнате. Вскоре вошел дежурный, по очереди называя имена по списку. Дерек предъявил устный отчет о прошлой ночи, а затем нам сказали выстроиться в главном зале.
   В зале было тихо, в центр вышла Эванджелина и продиктовала план на сегодняшний день.
  – И так, солдаты, план на неделю: пройти испытание, которое мы с полковником Роджерсом специально подготовили для вас. Цель испытания, научиться искать выход из затруднительных ситуаций, принятия своевременных решений, работа сообща и демонстрация вашей выносливости. Желаю вам всем набраться сил, они вам уж точно пригодятся и, всем удачи. Хочу предупредить вас заранее, данное испытание сможет пройти не каждый.
   Дальше была еще одна очередная длинная речь. Всем было не спокойно, каждый думал об предстоящем испытании. Слова Эванджелины насторожили солдат. Рядом со мной кто-то встал, очень близко. Я не оборачивалась, продолжая не замечать человека позади себя.
  – Что ты думаешь об испытании? Мы сможем его пройти? – я уже было развернулась, чтобы ответить, но наткнулась на грудь Томаса.
  – Да, по другому и быть не может.
  – Ты так в этом уверен? Хорошо, так и поступим, Виктор, но пообещай мне, что будем работать сообща, договорились? – он протянул свою руку, а я свою в ответ. Его теплая рука полностью перекрыла мою холодную ладонь.
   Мы снова стали дружить, словно и не было всего того между нами. Он все еще был Томасом, верным другом, но я больше не его леди, которую ему необходимо защищать, а значит, он не станет винить себя в случае моей гибели.
  – Рад, что ты стал моим другом, Томас.
 
***
   На небе ярко светит солнце. Пышные кроны деревьев пропускают лучи. Снег еще не растаял и продолжает сверкать. Переводя дыхание, я села под деревом, озираясь по сторонам. Тяжелое оружие висит у меня на плечах, с собой нет ни воды, ни еды, только пара одеял, пустой чайник и кружка. Я нахожусь где-то в чаще леса, на снегу даже нет следов других солдат, помимо моих. Уже второй день, как я блуждаю по этому лесу в поисках второго лагеря. В верном ли я направлении иду? Новичкам объяснили как ориентироваться в лесу, нам не выдали компас, говоря, что так мы научимся ориентироваться в дороге. Сказали идти к северо-востоку, а когда мы выбираемся из леса, идти только к северу.  Десять патронов: то количество, которое выдали каждому из нас. Я уже потратила четыре патрона. Два из них, чтобы пристрелить волка, один, чтобы разжечь огонь и один, чтобы пристрелить птицу. Знаю, огонь можно было бы разжечь при помощи ветки, но мои руки замерзли на столько, что даже нажать на крючок было для меня затруднительно.
   Где-то вдалеке стучал дятел, пробивая своим клювом ствол дерева. Я встала, продолжая идти в ровном темпе. Незачем тратить силы понапрасну. Примерно через три часа начнет темнеть,  за это время я должна успеть найти ночлег. По мере моих размышлений раздался выстрел. Он громко пронеся по окружности, неподалеку от меня. Разом птицы пролетели над головой. Третий раз за день, как я слышу выстрелы. Возможно, еще трое находятся в радиусе тридцати километров.
   Как и предполагалось, вечер наступил очень скоро. Имея с собой примитивное оружие труда, сделанное  мною незадолго до остановки, я выкопала неглубокую яму, куда свободно могла бы я поместиться. В этом лесу редко встретишь опасных зверей, но волка мне довелось повстречать. Сверху я накрыла пленку, чтобы ветер не пробрался сюда. Под землей гораздо теплее, чем снаружи, я развела небольшой костер и в чайник положила горстку снега. Вскоре вода вскипятилась и профильтровала ее с помощью пару тканевых платков. Меня не разу не брали в походы, никогда не была на охоте. Отец брал с собой только Луи, а я лишь могла читать книги об удивительных местах и лесных зверей. Охота, как принято в обществе, дело мужчин, а для женщин это не мыслимо. Как бы я хотела стереть эти границы…
   Кто-то еле волоча ноги все ближе и ближе подходил к моему укрытию. Сперва мне показалось, что это очередной зверь, пока шедший не свалился от бессилия. В ту же секунду вынырнула из своего убежища, держа оружие наготове, но вместо опасного животного, на снегу без сознания лежал солдат. Он мог быть ранен и я перевернула его лицом к себе. Томас. Легкий страх оковал меня в свои липкие тиски. И отогнав его от себя, поволокла Томаса за собой, но его одежда была насквозь промокшей…  
   Он бледен и у него жар. Пот стекает с его лба, а губы что-то шепчут.
  – …ды, – не разобрала я его слов и постаралась лучше прислушаться, – …Воды…
   Воды! Он прости воды!
   Я взяла свой стакан и налила в него еще теплую воду, поднося его к губам Томаса. Осторожна вливая ему содержимое стакана, капли медленно стекали с уголков его рта. Его знобит. Он продолжает трястись от холода. Я стала быстро стаскивать с него ледяную одежду. С онемевшими руками я расстегивала каждую пуговицу, пока на нем не осталось только белье, которое осталось сухим. Я взяла те пару одеял, что были со мной и у крыла ими Томаса, но дрожь не прекращалась… Не долго думая, я сняла с себя несколько слоев одежды, и на мне осталась тонкая рубашка, через которую были видны бинты.
  – Это необходимые меры для выживания, – повторяла я себе, – И к тому же он меня не помнит. В любом случае я оденусь раньше, чем он проснется.
   Я легла вместе с ним. Пальцами дотронулась  до его ледяной кожи, приобняв его. Я отогнала прочь все мысли из головы, прислушиваясь к его сердцебиению. Понемногу дрожь стихла, а дыхание выровнялось, он смог заснуть. Он мог провалиться в реку и это чудо, что он выжил. Выжил. Мне не нравится это слово. Будто жизнь всего лишь игрушка в чьих-то руках, а за право существования обязан каждый день бежать в поисках выхода.
***
   Под утро Томас все еще спал. В это время я стала одеваться, натягивая на себя форму. Его одежда все еще мокрая. К счастью, не все вещи в его рюкзаке испортились, запасная одежда там оказалась. Я стала слышать шуршание одеял. Значит проснулся.
  – Как себя чувствуешь? – задала я вопрос.
  – Холодно… – почти шепотом ответил Томас.
  – Конечно, ты ведь провалился в реку. Пытался рыбу поймать? – все также не оборачиваясь, спрашивала, пока складывала обратно вещи.
  – К-кто ты? – охрипшим голосом проговорил он.
   Я обернулась, взглянув на него. Все еще бледен.
  – Мы выдвинемся завтра, когда ты будешь более или менее в состоянии ходить. А сейчас, оставайся лучше здесь, тепла костра хватит до того момента, как я вернусь.
  – Виктор… спасибо тебе, – он попытался встать, но не смог.
  – Знаешь, отблагодаришь меня позже, когда выздоровеешь.
   Я выползла из своего укрытия, озираясь по сторонам. Было бы неплохо поймать что-нибудь, ему сейчас нужны силы. Солнце только поднималось за горизонтом. С криком летели черные вороны, неся что-то в клюве. Птица-смерти, так ворон завется в народе.
   Многие ее боятся, смерти. Но если подумать, то смерть, как и рождение, часть нашей жизни. Возможно, и я не исключение, ведь теперь мне есть куда вернуться.
***
   Я обжаривала с двух сторон рыбу, как и посоветовал Томас. Правда, приготовление рыбы оказалось сложнее, чем я представляла.
  – Виктор! Убери рыбу с костра! Она же сгорит!! – прокричал в спешке Томас, указывая на почерневшую чешую.
  – Да! Точно! – я поспешила убрать их от костра подальше, – Их же можно есть? – жалобно спросила я, рассматривая их со всех сторон.
   Он разделил рыбу на две части. В туже секунду от нее пошла стройка пара.
  – К счастью, она все еще съедобная. Но за то теперь мы знаем, что из нас двоих лучше готовить мне. – после секунды мы оба посмеялись над его шуткой, с которой я смогла бы согласиться.
  – Верно, повар из меня неудачный. Я впервые готовлю, так что это для меня что-то новое. Так как говоришь, ты провалился в реку? – через некоторое время спросила я.
  – В реку упало кольцо моей матери, вот я и попытался его достать. Это как семейная реликвия, которое передаётся из поколения в поколение. В нашей семье принято дарить его своей возлюбленной, поэтому я не мог потерять что-то настолько ценное.
  – Даже если это и так, то от кольца будет проку мало после твоей смерти, ведь ты все равно не сможешь его вручить возлюбленной. Но тебе повезло, ведь ты нашел меня, а значит, у тебя все еще есть шанс.
  – Нет. У меня его нет. – резко опровергнул мои слова Томас.
   В миг он потух, как свеча от дуновения ветра.
  – Тогда зачем ты пытался его достать? – прошла минута, затем вторая и я уже подумала, что он не даст ответа, как начал говорить.
  – Изначально я хотел избавится от этого кольца, но в тот момент, когда я передумал, оно соскользнуло у меня из рук, упав в реку. Я мечтал подарить его одному человеку, но не успел. Это кольцо было для меня как ненавистное воспоминания об этом человеке, но в попытках отвергнуть его - означало бы отвергнуть и память о нем. Вот тогда я и упал в реку. Мне стоило больших усилий,  чтобы справиться с течением реки, но благодаря этому, теперь я точно знаю, что означал для меня этот человек. – держа в руках кольцо, он не переставал перебирать его пальцами, стараясь тем самым успокоиться, – Ты, наверное, думаешь, на сколько же банальна эта история? – поворачиваясь ко мне, шутливо спросил он.
  – Нет. Я вовсе так не думаю. Хоть твой поступок и безрассуден, но этот человек был для тебя дорог, вот по этому ты и хотел сохранить о нем память. Уверен, он или она был бы счастлив, что ты продолжаешь помнить.
   Тишину разбавлял треск костра. Я периодически просматривала на Томаса, а тот сидел и даже не притронулся к еде.
  – Как я могу тебя отблагодарить, Виктор? – в пол голоса произнес Томас, – Если есть что-то, что я могу сделать, я непременно приложу все усилия, чтобы помочь тебе.
  – Есть одно. – чуть громче ответила я.
  – И что же?
  – Обещай мне одну вещь. При никаких обстоятельствах и чтобы не произошло в будущем, ты ни за что не станешь спасать меня ценой своей жизни. Обещай мне только это. – я вытянула ладонь вперед, чтобы заключить наше обещание.
  – Хорошо, – немного погодя, он пожал мою ладонь в ответ.