Оплаченная жена |Лиза Ира|

7

Ира
Несмотря на то, что Ира сказала Лизе, что с ней все будет в порядке, она знала, что, возможно, преувеличила. Да, в долгосрочной перспективе с ней все будет в порядке, но весь остаток дня она провела в агонии, расхаживая взад и вперед по комнате и пытаясь обдумать, что именно она собиралась сказать. Она столько раз крутила кольцо вокруг пальца, что тот распух, и если бы она захотела снять кольцо, то сомневалась, что смогла бы. Ира выбрала именно этот день для свадьбы, потому что знала, что ее родители встречаются сегодня днём для совместного интервью. Анна всегда ходила со своим мужем на подобные мероприятия в знак поддержки. Но Ира сомневалась, что ее маму сильно интересовала политика. Ходить на все эти скучные мероприятия и притворяться счастливыми? Может быть, именно это мама имела в виду, когда сказала, что быть художником — это нечто большее, чем просто наносить краски на холст. Впервые после их ссоры Ире пришло в голову, что, возможно, мама не пыталась быть злой и разрушить ее работу. Может быть, она пыталась заставить Иру увидеть реальность.
«Это не обязательно должно быть моей реальностью. И если бы мне пришлось просиживать скучное дерьмо ради своего искусства, натягивать на лицо фальшивую улыбку и подлизываться к людям, чтобы они покупали мои картины, я бы смогла это сделать.»
Она могла притворяться в течение нескольких часов, даже если презирала это. Посмотрите, что она сделала утром. Она была фиктивно замужем!
Было уже поздно, когда Ира услышала, как открылась входная дверь и послышались голоса ее родителей. Она сразу же вышла из своей комнаты, но не побежала по коридору и не помчалась галопом вниз по огромной лестнице.
Ира представила, как показывает кольцо на пальце и это заставило улыбнуться, но потом она вспомнила, что Лиза говорила об улыбке. Была ли она серьезная? Было ли действительно что-то не так с улыбкой?
— Мама? Папа? — Ира нашла их в гостиной. Она знала, что они немного поговорят о том, чем занимались весь день, а потом пойдут каждый своей дорогой. Ее мама, вероятно, приготовила бы себе чашку чая и отправилась в свою студию. Офис ее отца располагался на первом этаже, в нескольких комнатах от большой открытой кухни и гостиной. Скорее всего, он отправится туда и займётся любой политической ерундой, которую ему придется делать. Но если она хочет, чтобы ее родители выслушали ее, увидели, чтобы уважайте ее и то, чего она делает, она должна научиться уважать их. Видеть в них нечто большее, чем просто маму и папу.
Может быть, Лиза была права насчёт этого, когда они впервые заговорили? Оба ее родителя одновременно посмотрели вверх, их головы резко повернулись влево, где стояла Ира. Она быстро спрятала обе руки за спину. В ее животе начала назревать нервная буря.
— Я хотела спросить, могу ли я поговорить с вами обоими кое о чем?
Отец Иры похлопал по месту на диване рядом с собой, и это заставило девушку почувствовать себя плохо. Ее мама сидела в своем обычном кресле с высокой спинкой. Она уставилась на Иру с большим подозрением.
— Я знаю, что мы уже говорили об этом раньше, обо мне и моем искусстве, — заявила Ира. Она поняла, что это было плохое начало, когда ее мама поморщилась, а отец выглядел так, словно хотел закатить глаза.Они будут в ярости, но ей лучше просто покончить с этим. — Я знаю, что вы не воспринимаете меня всерьез, и я хочу это исправить. Я также знаю, что на самом деле вы меня не видите. Я устала от этого. О том, что я не могу постоять за себя. Я уже взрослая, и сегодня утром я приняла решение. — Ира медленно подняла левую руку. Ее родители ахнули.
— Ты вышла замуж? — Анна взвизгнула. — Ты что, издеваешься надо мной? За кого?
— Ты не знаешь ее...
— О, боже милостивый, — сказал Игорь. Он хлопнул себя ладонями по колени и разгладил черные брюки. Затем вверх. Затем снова вниз. — Она? Это она ?
— Да, конечно, это она, — яростно сказала Ира. — Я лесбиянка, так что да, я вышла замуж за женщину.
— И ты сделала это именно сейчас, — простонал Игорь.
— Она сделала это назло нам, — причитала Анна. Она театрально приложила руку ко лбу. — Чтобы... чтобы подкупить нас.
— Это не взятка, — ответила Ира, но ее голос был водянистым и слабым, так как она знала, что это именно так. У нее никогда не было такого рвения к актерскому мастерству, как у ее мамы. Она глубоко вздохнула и на несколько секунд взяла себя в руки. Она знала, что это будет тяжело, но должна оставаться сильной. — Это не взятка, — повторила она. — Я вышла замуж, потому что хотела это сделать. Я знала, что тебе это не понравится, поэтому предлагаю сделку. Если ты согласишься помочь мне продолжить мою художественную карьеру, заставить влиятельных людей посмотреть на мои работы и поговорить со мной или даже дать мне место в твоем шоу, мама, тогда я буду держать это в секрете.
— Значит, это взятка, — пробормотал Игорь.
— Конечно, это взятка! — Анна взвизгнула. — Я заморозила все ее счета. Ей некуда было больше идти, кроме как сделать что-то настолько радикальное.
— Тогда тебе не следовало замораживать ее счета.
— Значит, это моя вина?
Ира подняла обе руки вверх.
— Прекратите. Пожалуйста. В этом нет ничьей вины.
— Ты добьешься аннулирования этого брака, — резко сказал Игорь, беря инициативу в свои руки. — Ты сделаешь это немедленно.
— Я не буду этого делать, — прошипела Ира. — Я хочу заниматься искусством. Это единственное, что я когда-либо хотела сделать. Я не хочу, чтобы всё это давление заставляло делать карьеру юриста, когда я ненавижу закон и всю эту долбаную систему. Я не хочу работать в офисе весь день. Это не мой выбор. Я хочу быть художником. Я не буду счастлива если выберу иной путь.
— Не будешь счастлива? — Парировала Анна. — Ты не будешь счастлива без денег, без крыши над головой, без того, чтобы некуда было идти и некуда было обратиться. Мы с твоим отцом не будем рядом вечно. Ты должна научиться жить взрослой жизнью!
— И я это сделаю! С моим искусством! Ты добилась этого своими силами. У тебя есть все возможности помочь, и все же ты пытаешься разрушить мои мечты на каждом шагу.
— Я ничего подобного не делаю, — фыркнула Анна.
— Она ничего подобного не делает, — эхом отозвался Игорь.
Ира повернулась и посмотрела на своего отца.
— И папа. Я гей. Я не собираюсь менять свое мнение на этот счет. Ты говоришь, что любишь меня такой, какая я есть, но потом ты фактически говоришь мне, что я не могу встречаться или влюбляться в кого-либо, потому что это будет плохо выглядеть.
— Дело не во мне, — проворчал Игорь. — Это не то, что я лично думаю. Ты это знаешь.
— Я знаю. Но все равно это несправедливо. Если бы я была натуралкой, ты бы не говорил мне не встречаться с парнями.
— Я бы все равно предостерег тебя об осторожности и осмотрительности, —возразил Игорь. — Я никогда не говорил тебе, что ты не можешь быть той, кто ты есть.
— А я не уничтожила твое искусство, — добавила Анна. — Никто из нас не пытался переступить через тебя, Ира. Мы пытались защитить тебя. Вот и все.
— Если это действительно то, что вы пытаетесь сделать, то у вас плохо получается. Я не чувствую себя защищенной, я чувствую, что меня игнорируют, я чувствую себя подавленной.
— Ира! — Анна резко ахнула.
— Ира, — предостерег Игорь.
Прошло так много времени с тех пор, как у них была семейная беседа, Ира почти забыла, на что это похоже. Она знала, что если позволит им говорить, то родители скажут ей, чего они хотят, скажут ей, что она должна сделать, и заставят ее согласиться.
— Я вышла замуж сегодня, — тихо сказала она, смягчая свой тон. — Я сделала это и позаботилась о том, чтобы не было никакой огласки. Я могла бы легко разместить фотографии в своих социальных сетях, но я этого не сделала. Я хотела сначала поговорить с вами. Я не хотела, чтобы это была сделка. Я просто хотела, чтобы вы меня увидели. Чтобы поняли то, кем я хочу быть, с кем я хочу встречаться, и о том, кем я не хочу быть, то есть адвокатом. Я хочу быть художником. С моей стороны вполне разумно просить вас помочь мне. Дайте мне начать. Я обещаю, что приложу все усилия.
Анна яростно замотала головой, ее лицо побледнело.
— Я бы никогда не позволила тебе сделать и половины того, что я должна была сделать, чтобы оказаться там, где я сейчас.
Ты моя дочь, Ира, и даже если ты не веришь, что я хочу для тебя самого лучшего, я все равно делаю это. — Ее глаза наполнились слезами.
— Ты причинила боль матери своими неосторожными словами, — вмешался Игорь, бросаясь на защиту своей жены. — Я не хочу, чтобы ты вела себя как избалованная девчонка, которая думает, что может вот так обходить нас стороной. Ты сделала это назло. Ты сделала это для того, чтобы у тебя были рычаги влияния за столом переговоров, чтобы торговаться с нами. Я этого не потерплю. Ты будешь заполнять заявления в юридическую школу! Ты бросишь это представление о том, что ты художник! Твои счета по-прежнему будут заморожены, потому что очевидно, что тебе нельзя доверять
принимать правильные, стабильные решения! Я аннулирую этот брак, и ты больше не будешь говорить об этом!
Ира вскочила с дивана. На самом деле она не была зла, просто очень расстроена. — Я не собираюсь аннулировать его, — кипела она. — И если вы не поможете мне, ни один из вас, то завтра мои свадебные фотографии будут на моей странице в социальных сетях. И если ты попытаешься закрыть страничку, я попрошу своих друзей опубликовать их снова. Я позабочусь о том, чтобы все это стало публично. Я позабочусь о том, чтобы все знали, что моя мама не поддерживает меня, а мой отец, возможный будущий сенатор, стыдится сексуальной ориентации своей дочери! — У Иры не было намерения делать что-либо из этого, но она оставила угрозу висящей в воздухе. Напряжение и гнев в комнате были осязаемы. Ира вдыхала его горький аромат с каждым неровным вдохом. — Я собираю собрать сумку и еду к ней домой. Я не вернусь, пока ты не напишешь мне, что готова поговорить. Не торговаться. Говорить. Вместе. Пока ты не научишься уважать меня.
— Мы не можем уважать тебя, когда ты делаешь такие вещи, — отрезал Игорь. — Ты ужасно обращалась со своей матерью и со мной. Ты знаешь, насколько важна для меня эта кампания. Как много я работал. То, что ты делаешь, просто доказывает, что тебя нельзя воспринимать всерьез. Ты ведешь себя как ребенок. Если ты не можешь найти в себе силы извиниться и быть благодарной за все, что мы для тебя сделали, тебе лучше держаться подальше от нас как можно дольше.
— Игорь! — Анна вмешалась, но Ира не стала задерживаться, чтобы услышать остальное. Ира действительно думала, что сможет заставить своих родителей понять без всего этого разочарования и гнева, но, видимо, нет. Очевидно, им нужно было больше времени. Она пробежала через холл и поднялась по лестнице, где вытащила свой чемодан из шкафа. На нем были приклеены большие маргаритки. Она бросила туда одежду, которая, по ее мнению, могла ей понадобиться, несколько пар обуви, свои туалетные принадлежности, ноутбук, фотоаппарат, наличные, которые успела снять со своих счетов до того, как они были заморожены, и все украшения из шкатулки. Кто знает, когда ломбард может пригодиться?
Она стащила тяжелый чемодан вниз по ступенькам, затем покатила его по коридору, мимо гостиной и прямо к входной двери. Никто не остановил ее.
Она понятия не имела, куда пойдет, если Лиза не позволит ей переночевать у нее дома. Она могла бы позвонить кому-нибудь из своих друзей. Они, вероятно, позволили бы ей, но прямо сейчас ей нужно было придумайте план игры, и Лиза была лучшим выбором. Она давала Ире советы, потому что ей нужны были ее деньги. В самом худшем случае Ира могла провести ужасную ночь в своей машине. Если только родители не заявили о её краже. Тогда она действительно не знала, что будет делать.
«Может быть, все было бы лучше, если бы я улыбнулась? Что плохого в том, чтобы улыбаться?»
Она не была готова сдаться, даже не попытавшись. Было еще много вариантов, которые нужно было исчерпать. Ира выехала с подъездной дорожки и поехала по улице. Она была еще далеко не на последнем издыхании. Ей предстоял долгий путь, и она не собиралась сдаваться. Ее мать любила постоянно напоминать ей, что она Лазутчикова, а Лазутчиковы были жесткими людьми. Она была жесткой.