Беги от меня

Глава третья. Ваня

2003 г.

Когда я вернулся в деревню через год, всё, что происходило на моих проводах, повторилось вновь, только на этот раз меня не провожали, а встречали. И снова толпа деревенских, и снова пьянка, и снова драка. Из запоя я вышел только через неделю. И вот тут со мной решила поговорить баба Маня.

- Я же с Лизкой, твоей бабкой, в свое время не нашла общего языка, хоть и приезжала к ней в гости, когда Пашка со Светкой сошлись. Она же вся из себя, вся такая городская, мать ее, интеллигенция-интелипупция! И Пашка мой ей не нравился. Можно подумать, её Светка чем-то лучше! Но она живет в городе. А у нас тут и делать-то нечего. Раньше хоть колхоз был – поля, фермы. И заработки тут были лучше, чем в городе! А сейчас что? Ну не хвосты же тебе коровам крутить? Ты парень здоровый, видный, неглупый. А вдруг у тебя жизнь-то сложится получше, чем у твоего отца? Ведь он тот еще остолоп! Ну вот что ему в городе не жилось? И загремел он в тюрягу по глупости! Вот все же, кроме него, нормально устроились! А он тут алкашом окончательно стал. Вот не станет меня, кому он нужен будет? Думаешь, твоей матери? Да она опять в город сбежит, не будет она с ним жить, она ж попрыгушка-поскакушка, сегодня тут, а завтра там! А я не хочу, чтобы ты стал таким, как он. Я же вижу, ты хоть и выглядишь, как деревенский, но ты другой. Город с тебя так и не вытравили. Ты и ходишь по-другому, и разговариваешь по-другому. Да ты и пьешь не так, как наши! А останешься у нас, так совсем пропадешь! Я твои деньги сохранила, да еще и отложила немного с пенсии. Тебе на первое время хватит. А вдруг еще и Лизка жива? Хотя, что с ней сделается-то, с этой курвой? Только матери с отцом про наш разговор ни слова! И про деньги не говори, а то выклянчат да пропьют! Ох и горе мне с ними, они ж совсем от рук отбились...

Баба Маня была подшофе, я это сразу понял. Но я всё равно удивился этому ее монологу, хоть она и противоречила сама себе. Раньше она сетовала, что ей никто не помогает, а тут прямо говорит, что моему отцу было бы лучше в городе. Мы никогда с бабой Маней не были особо близки, хотя я был ее ближайшим внуком – мои дядьки и их дети, то есть мои двоюродные братья и сестры, не горели желанием приезжать в эту дыру. В последний раз они были на бабушкином юбилее три года назад, когда ей исполнилось 65 лет. Столько народу в нашем доме я не видал никогда. Ей подарили золотые серьги с большими красными камнями, которыми она потом всем хвасталась, наговорили кучу распрекрасных слов, чтобы потом свалить до следующего юбилея. Если она до него доживет. Но бабе Мане многого и не нужно было. Внимания и золотых сережек хватило на полгода обсуждений на завалинке с соседскими бабками. И теперь те дети, которые подарили ей такой дорогой подарок, были для нее любимыми, а мой батя был в пролете. Из-за чего он постоянно злился. А я вообще не понимал этого дурацкого деления на любимых и нелюбимых. Они же все твои дети, так зачем их делить? Но в этом была вся баба Маня. И мой отец, как не прискорбно, с каждым годом всё больше и больше становился похожим на нее.