Истории моего счастья и боли

Однажды вечером / Тайджу Шиба / Часть вторая

Тайджу Шиба всегда был отъявленным ублюдком сколько ты его знала, и даже будучи совсем мальчишкой, тот не блистал покладистым характером и благородными нравами, зато Тайджу любил пиздить людей, нещадно, до тех пор, пока не свалится без сознания, оставшись с кровавой кашей вместо лица. Еще Шиба любил семью, и еще он тоже не жалел, и если по первости он действительно старался держать себя в рука, воспитывать младших, как полагается, то потом понял неэффективность выбранного метода, и тоже начал пиздить. Третий вещью, которую любил Шиба была церковь, тот исправно молился каждый день, ходил в храмы, исполняя надлежащие любому уважающему себя христианину обязательства, и совершенно не важно, что тот умудрился распугать все служителей и прихожан, оставшись единственным посетителем старого храма. Но больше всего на свете Шиба любил тебя.

Тебе хорошо помнится, как он, еще будучи совсем мальчишкой пытался добиться твоего внимания, и кто бы знал, что было достаточно просто опрокинуть его на лопатки, когда он этого не ожидает, чтобы привлечь его внимание на долгие годы. И если в младшей школе Тайджу просто оказывал тебе знаки внимания, и пытался ненавязчиво быть ближе, то в средней его терпение закончилось. Так ты собственно и осталась одинокой, Шиба не терпел кого-то рядом с тобой, будь то парень или девушка, ему никогда не было особой разницы кому раскроить череп.

Тайджу мерзкий человек, который заставляет страдать других держит в страхе целый район Токио, управляя одной из сильнейших банд, и сколько бы ты не просила его бросить эту бандитскую жизнь разорвать все преступные связи, Шиба все равно оставался собой – преступником от рождения. Тайджу отвратительный старший брат, не имеющий понятия о нормальном воспитании и семейной жизни, воспитанный на примере родителей, которых уже нет, и искренне боящийся органов опеки. Но на удивление отличный друг, который всегда оставался рядом с тобой, и ты прекрасно знала, как он относится к своим младшим, пусть Хаккай и не узнает тебя, сидя за семейным столом, все же ты сильно изменилась за последние годы, ты прекрасно помнишь детей семейства Шиба, их побои и горькие слезы.

Эти стены уже давно становятся тебе родными, а потому даже заспанной, не совсем осознающей происходящее, ты на еще шевелящихся ногах доходишь до ванны, где бывала уже ни раз. Шибы не любил показывать тебя родственникам, даже по отношению к ним был слишком ревнив, но никогда не мог запретить тебе позаботиться об этих ничего не смыслящих детях, зовущих тебя «Анэ-сан». Поэтому чаще в этом доме вы были только вдвоем, ты никогда не напрашивалась в гости, и не соглашалась, сколько бы Шиба тебя не звал, но никто не мешал ему привести тебя сюда без сознания, найденную в очередной раз спящей на улице.

Однажды ты бросаешь Шибу старшего одного, и пусть ты прекрасно знала, что страдать от его гнева будут все, ты все равно решаешь бежать, толи от собственного бессилия, толи от страха увидеть его разочарование. Тебе было, что скрывать от Тайджу, и потому ты и по сей день предпочитаешь закрытую одежду, которая сможет скрыть многочисленные шрамы, нанесенные не только чужими людьми. Тебя пугает собственное бессилие, пугает, что ты принимаешь поведение Тайджу, как должное, и принимаешь его любовь, когда он находит тебя спустя долгие годы разлуки.

Ты вновь рассматриваешь собственные руки, утыкаясь лбом в холодный кафель, чувствую, как кожа становится все горячее, а шрамы краснеют и набухают от повышения температуры. Отвратительно. Все были глубокими, и все они никогда не покинут твоего тело, оставаясь болезненным напоминаниям не только для тебя. Они становятся слабостью, которую Шиба никогда тебе не простит за собственную слепоту, не простит за то, что на твоих глазах поступал так же, как и твои родители.

- Ошпаришься ведь – вода резко становится холодной, а ты и не заметила, как кожа стала ярко красной, как щелкнул дверной замок, и как Тайджу подобрался к тебе преступно близко – Прекрати думать о всякой дури- он проводит огромными руками на твоим тонким плечам, задевая свежие шрамы на спине, заставляя тебя выгибаться в болезненном жесте, и тебе хочется рыдать громче прежнего, зная, как Шиба ненавидит эти следы.

- Они ведь ужасны, представляешь, даже Хаккай меня не узнал – по твоему лицу плывет болезненная улыбка, смешанная с горьки слезами, и даже сейчас, поле того, как он вернул тебя обратно, снова признавался в любви, снова был рядом, когда ты нуждалась в нем больше всего, ты понимаешь, что доверяешь ему больше чем кому-либо еще.

- Не плачь больше, ни я, ни Хаккай, ни Юзуха не хотели бы этого видеть.

Он медленно обрабатывает твою распаренную кожу, еле прикасаясь к болезненным местам, и наблюдая, как ты очаровательно смущаешься его близости, невольно пытаясь сжаться в комок. Шибу до сих пор не отпускает вчерашний гнев, когда он увидел все эти побои, когда забрал тебя из-под лестницы собственного дома, лежащую в луже на мокром асфальте, всю побитую, но почему-то невероятно счастливую.

- Ты останешься здесь, думаю, моя комната тебя вполне себе устроит, к тому же Хаккай хорошая домохозяйка – ты ухмыляешься, а Шиба так непривычно смеется тебе в ответ, что даже заставляет вздрогнуть Юзуху, которая вместе с Хаккаем стоят буквально за дверью, тихо подслушивая ваш скромный диалог.